Двурогий. Попаданец к Александру Македонскому - Юрий Корчевский Страница 7

Многие воины, получив деньги, отправили своих рабов на рынок. Так же поступил и Алексей. Он понятия не имел, что покупают на пропитание на день. Но раб Крис был малым разумным. Купил горячих пшеничных лепешек, вяленого мяса, копченой рыбы и оливок.

– Ты не сказал мне про вино, господин, – сказал Крис, вручая корзинку.

Есть воину вместе с рабом было зазорно. Алексей поступил, как другие воины. Разделил продукты надвое.

– Хочешь – сразу съешь, хочешь – на весь день раздели, – сказал Алексей.

Раб разделил съестное, поклонился:

– Ты добрый, Алекс.

– Денег хватило?

– Я не знал, покупать ли вино, оставил. На кувшин должно хватить.

– Купишь к обеду.

Утром Алексей не привык есть много. Поел лепешку и мясо. Сытно, но брюхо не полное, не помешает воинским занятиям. Пока ел, едва не пропустил команду на построение. Его товарищи из палатки начали строиться, причем в полном боевом облачении – со щитами, шлемами на головах. Алексей надел кирасу, напялил шлем, опоясался мечом, подхватил щит. Конечно, круглый деревянный щит, окованный бронзой, сильно уступал тому, с которым он воевал гоплитом в Византии. Тот был сделан по римскому образцу – прямоугольный, полутораметровый, почти закрывающий всего воина, вогнутый, да еще имеющий внизу два зубца. Тяжелый, не греческому чета, зато воткнул зубцы в землю при нападении, как делала вся шеренга, – и попробуй враг сломить такую стену!

Начали с простого. По команде делали шаг вперед, мечом совершали выпад вперед, еще шаг и еще выпад. Скучно! Потом разделились на две равные группы. Одни наступали, другие оборонялись. Нет, все-таки греческие щиты – маломерки! У Дария, как знал из истории Алексей, много лучников, впрочем, как и в других армиях. При массивном обстреле первая шеренга римской и византийской армии стояли, уперев щиты в землю, а воины следующих рядов поднимали щиты над собой. Этот прием назывался «черепаха». Щиты спереди и сверху отлично защищали от стрел. Были иной раз поражения – в руку или ноги (между щитами были небольшие щели). Но в греческой армии боевого порядка «черепаха» не знали, да и как укрыться за небольшим по диаметру щитом?

Занятия проходили каждый день, понемногу усложняясь. Наступление с копьями, оборона при наступлении кавалерии. Алексей, имевший боевой опыт в разные времена и в разных армиях, отчетливо видел недостатки и промахи как в вооружении, так и в построении тактики боя. Но молчал. Кому нужно его мнение, если он наемник и еще ничем не проявил себя в бою?

Умников в армии не любили. Покажи себя, прояви отвагу, убей врага, а лучше нескольких, выручи товарищей, тогда будешь пользоваться уважением и к твоим словам или советам прислушаются со всей серьезностью.

Стучал мечом по щиту, колол мечом воображаемого противника, делая выпады копьем, – и все стиснув зубы. Из-под щитов были видны нижние половины туловищ, у кого-то – поножи одеты, большинство их не имеет. Почему-то греки наивно надеются, что противник не будет бить по ногам. Это в классической борьбе ноги – табу. А в бою любой удар по противнику хорош, если выведет его из строя, тем более что ближайший враг – это персы, а у них могут быть другие принципы.

Пока тренировались, оттачивали выучку, лохаг набрал недостающих наемников. При всех недостатках лоха были положительные моменты. Каждая шеренга, строящаяся в фалангу, имела свое, строго определенное место. А каждый гоплит знал своих соседей справа и слева, впереди и сзади.

Еще неделя подготовки – и вот в один из дней появился стратег Фотис.

– Даю время на сборы, завтрак. В полдень выступаем. Кто не успеет, пусть пеняет на себя. Построение здесь, в колонну по четыре. Рабы идут сзади, несут пожитки.

Лагерь наемников напоминал растревоженный улей. Воины и рабы сновали во всех направлениях. Много ли у воина скарба? Туника, повязка на чресла. У кого медный кубок для вина, у кого деревянная расческа. Все остальное – оружие и доспехи. И вот уже строится лох. Со стороны посмотришь – грозная сила. Но не обкатан боями, не сплочен в боевое братство совместно пролитой кровью, своей и чужой, не испытан трудностями и лишениями. Кто из воинов опытен и умен, понимает это.

Вышли из Фив под звуки барабана и гнусавое пение флейты. О строевой подготовке в эти века не слыхивали. Лох, поднимая пыль сандалиями, шагал по утоптанной грунтовой дороге.

Встречные, услышав тяжелый шаг воинства и завидев блеск щитов и шлемов, уступали дорогу, сходили на обочину. Через каждую пару часов, хотя время было приблизительное, делали короткий привал. В лагере время определяли по солнечным часам или – что пока было реже – по водяным, прозываемым клепсидрой. Многие воины на первом же привале отдали щиты рабам. Всё же по своей территории идут, можно не опасаться нападения противника. На чужой земле такая беспечность могла закончиться печально.

Только к вечеру, когда солнце коснулось холмов, сделали остановку на ночлег. По прикидкам Алексея, успели прошагать километров тридцать. В отличие от римского или византийского порядка, лагерь обустраивать не стали. Византийцы, по римскому примеру, сразу окапывали лагерь, вбивали колья, выставляли караулы; назначался караульный начальник, стража менялась каждые четыре часа. Ничего подобного у греков не было. Каждый подыскивал себе удобное место для ночлега, раб стелил кусок холста для хозяина. Оружие и защита лежали грудой подле. Ни периметра, ни часовых. Алексею это сильно не понравилось. На войне такие привычки кончаются большой кровью. Что из того, что есть стратег, на котором лежит ответственность за лох, если ночью воинов попросту вырежут спящих? Эх, святая наивность и простота, которая хуже воровства!

Утром оказалось – неподалеку деревня. Когда после переклички раздали деньги, рабы кинулись туда за съестными припасами. Но это в Греции, довольно густонаселенной, где зачастую населенные пункты находятся в пределах видимости друг от друга. Алексея брало сомнение: что греки будут делать в Персии? Сам он там не был никогда, но сомневался, что на вражеской земле так легко удастся раздобыть провизию.

Римляне после покорения Греции переняли у греков многое, в первую очередь науки, ремесла, культуру. Но и сами продвинулись вперед. В походе каждый воин нес с собой колья для ограды лагеря, запас продуктов на три дня пути. Об этом заботились службы снабжения. Желания постоянно сравнивать две армии не было, получалось само, и сравнение было не в пользу греков.

Марш продолжался несколько дней, пока не вышли к побережью, к небольшой рыбацкой деревушке. Алексей сначала подумал: вышли к морю, – но вдали виднелся берег.

– Геллеспонт, – сказал Стракис.

Геллеспонтом греки называли пролив Дарданеллы, соединяющий Черное море со Средиземным. Ширина его колебалась от одного до шести километров. На другом берегу уже были земли Персидской империи, во главе которой стоял Дарий III, сын Арсама. До вступления на престол занимал пост сатрапа Армении, носил имя Кодоман. Трон занял поздно, в сорок пять лет, вероисповедовал зороастризм, как и многие в царстве. Родился в Бактрии, полководческим талантом не обладал. Супругу звали Статирой, сыновей – Ариобарзан, Ох ^[2], Сасан I (сатрап в Средней Азии), Сасан II, дочерей – Дрипетида и Статира.