Доктор гад - Евгения Дербоглав Страница 7

Ребус хмыкнул и продолжил пыхтеть папиросой, стряхивая пепел прямо на пол. С Вонцесом закончили минут через пять, и Клес принялся возиться с приборами, отсоединяя нос и конечности, а затем с капельницей с питательным раствором. Ерл вытирал лоб рукавом, а затем нюхал ткань, словно боясь учуять на себе чужое безумие. – Помогите встать, – слабым голосом попросил Ребус, у которого сил, казалось, только и хватало на то, чтобы курить.

Дитр бросился к нему, но Клес его опередил, загородив своей тушей. Дитр про себя усмехнулся, представив себе армию, состоящую из солдат-клесов, которые так же будут относиться к своим офицерам. Такая армия стала бы непобедимой. Фельдшер, ростом почти с Ребуса, но ширококостный и потому казавшийся даже крупнее исхудавшего шеф-душевника, перекинул его руку себе через плечо и потащил прочь, пока Ерл занимался пациентом, даже и не думая требовать помощи у фельдшера. Клес притащил его в кабинет, а под конец уже почти нёс его на себе – тот обмяк, и ноги его волочились по полу.

– Ложись, так, – приговаривал он, укладывая Ребуса на заваленный какими-то газетами диван. – Спи.

Прибежал Ерл и, увидев, что шеф уже храпит, без зазрения совести включил свет. Дитр вдруг понял, что в жизни не видел более грязного и захламлённого кабинета. Переполненные пепельницы стояли на каждой плоской поверхности, на полу развалилась стопка бумаг, подоконник был заставлен пустыми бутылками, одна из чернильниц упала на пол – видимо, уже давно, потому что пятно чернил больше не блестело, глухо въевшись в паркет. На письменном столе около печатной машинки с торчащим из неё листом сидел котёнок охранной эцесской породы и угрожающе желтел глазами на незваных гостей.

– Укрой его газетами, – сказал Ерл.

– Его лучше не трогать лишний раз, – он покосился на котёнка. – Ревнивая тварь мне как-то руку чуть не отгрызла, когда я слишком близко подошёл к хозяину. Господин Парцес, – Клес повернулся к Дитру, который не счёл нужным прятать гримасу отвращения, – если вас так пугает интерьер, то, может, вернётесь, наконец, в палату?

– Что с ним такое? – осведомился Дитр, лелея слабую надежду, что коллеги, которым Ребус хамил на все лады, не преминут посплетничать о шефе. – Почему он такой? Давно?

– Слишком много вопросов относительно дела, которое вас не касается, – отрезал Ерл. – Идите-ка к себе, пока мы вас силком не потащили…

– Ерл, не трогай его, никакой силы, – предупредил Клес, опасливо дёрнувшись.

Внутри Дитра словно бы что-то злорадно ухмыльнулось. Тень тоже ничего не имела против фельдшера Клеса – но какой-то фельдшер не смеет перечить посмертию Звёздного Помазанника. Дитр поднял с пола одну из газет – «Схрон», как выяснилось. Издание, специализировавшееся на новостях касательно исследований тёмных сторон человеческой натуры, где публиковали свои труды криминалисты всех мастей – всемирщики, душевники и даже экзекуторы. Номер был свежий, всего лишь с прошлого терца. «Лучшая смерть, – гласил один из заголовков на первом листке. – Закон о доброкончаниях внесён в телесное законодательство». Инфоповод, судя по всему, был ключевым в номере и имел какое-то отношение к Ребусу, ведь в качестве иллюстрации взяли его портрет, правда, не вполне актуальный.

– Да, так он когда-то и выглядел, – горько усмехнулся Ерл, увидев, что Дитр разглядывает изображение красивого мужчины с аккуратно уложенными локонами. Прихорашивался для жены. – Может, мне и впрямь не стоит жениться, а, Клес?

– Чушь, женись, – отрезал фельдшер. – У меня оно забрало возможность влюбиться, и теперь… – он махнул рукой. – Если кому-то что-то не удалось, это не значит… Чушь.

– Спасибо, Клес, – вздохнул Ерл, переведя взгляд с газетного портрета на храпящего на диване человека. – Пошли? Господин Парцес, не могли бы вы…

– Я тут, пожалуй, почитаю, – не согласился Дитр.

Ерл с Клесом настаивать не стали, но, когда за ними закрылась дверь, Дитр отчётливо услышал, как Клес говорит что-то про опасность и про пистолет. Звучало это неглупо, но от тени их это все равно не спасёт. Их не спасёт, даже если они навалятся на него всей клиникой. Единственный, кого боится тень, – это шеф-душевник.

«Что, ублюдок, боишься алкоголика? – злорадно думал Дитр, зная, что тень слушает каждое слово. – Он сожрёт тебя через душескоп и точно так же завалится спать. Ну же, ответь мне, рожа!» Дитр даже подошёл к грязному зеркалу, понимая, что там увидит, – и оттуда тотчас же вынырнуло сгоревшее лицо цвета сырого мяса. Губы у тени шевелились, и, хоть слуху телесному не было доступно ни звука, Дитр явственно слышал голос в своей голове. – Ты изувечил время, ты изувечил мир телесный, Парцес. Это ты всемирный вредитель, а не я. Я был зачат для великой миссии, но ты приложился своими грязными шахтёрскими лапами к моей всемирной чистоте – и погляди, погляди, что ты со мной сделал! Погляди за окно, погляди вокруг – мир рушится.

– Будто ты его не рушил, – Дитр зевнул. – Ты, видимо, сильно расстроился, что я не дал тебе воплотиться в душе политикана, – попробуй справиться с доктором!

Тень шипела и таяла, и отражение в зеркале снова принимало черты Дитра Парцеса. Бывший шеф-следователь по делу всемирного и массового убийцы Рофомма Ребуса, который так и не стал им в другой своей жизни, направился к захламлённому письменному столу. Что лучше расскажет о человеке, чем хороший беспорядок на столе? Котёнок, увидев, что к нему идёт чужак, встопорщил шерсть и оскалил пасть.

– Кыш, – потребовал Дитр, поняв вдруг, что кот не закодирован.

Держать охранных котов и прочих опасных тварей без кода во все времена квалифицировалось как преступное бездействие. Ребус рисковал потерять питомца и пару терцийных доходов в качестве штрафа (или сколько в этом времени составлял штраф за содержание опасного животного без кода) – по меньшей мере. Шеф-душевник, который сейчас смотрел чужие ночные кошмары, застонал во сне. Зверь спрыгнул со стола, побежал к хозяину и улёгся, как полагается коту, на больное место – на голову. Дитр принялся изучать освободившийся стол.

Первом делом ему бросились в глаза две распечатанные капсулы с пометкой пустоты – две смерти. «Уважаемый омм Рофомм Ребус, с прискорбием уведомляем вас о кончине вашей матери, госпожи Лирны Ребусы (дев. Сиросы)…», «…о кончине вашего отца, омма Урномма Ребуса…». А в печатной машинке так и осталось начатое письмо, которое пришлось оборвать с получением капсулы с пометкой пустоты.

Уважаемая мама,

По решению суда к нам привезли человека – нарушителя по делу Площади Розового неба.

Может ли тут быть совпадение? На площади, где игорный дом дяди Эрца, обнаружился тот самый человек. Ты говорила, что он так и не вернулся к тебе, а он здесь – приезжай первым рейсом из Акка и увидишь сама.

Тот ли это человек? Эцес: я с ним пока что не разговаривал, но коллеги говорят, что акцент у него южный. Глаза серые, волосы седые, но лицо не старое – на вид тридцать пять – тридцать семь лет, выглядит уставшим, поэтому, наверное, моложе. Точного возраста не знаем – при нем поддельный личник с некорректной датой рождения. А ещё та самая серая кожаная куртка с дырой от пули в области груди. Он должен быть гораздо старше, но