Наследник Седьмой Марки - Виталий Останин Страница 7

Шестью часами позже этой беседы, уже под ночь, Богдан Коваль добрался до сельца Калуш, где планировал остановиться на ночь. Наскоро и без аппетита поужинав, он поднялся в комнату постоялого двора и устало рухнул на кровать, даже не стянув сапоги. Но отдохнуть ему не дали. Сработало устройство связи — модум, настроенный на одного-единственного собеседника. Дорогая игрушка, но Восьмое Отделение могло себе позволить и не такое.

— Чего тебе не спится, Николай? — устало вопросил Богдан.

Модум, небольшой скругленный с боков прямоугольник с большим белым камнем посередине он поставил на стол. Встроенный в кристалл конструкт засветился и сформировал проекцию лица собеседника.

Связавшийся с Ковалем человек был немолод, лет пятидесяти, и внешность имел самую непримечательную. Тонкий нос, узкий рот, глаза, в которых застала профессиональная настороженность и недоверие ко всему на свете. Чиновник, причем не из больших.

— Как все прошло?

Тон у говорившего тем не менее был таким, что любому стороннему наблюдателю стало бы ясно, что в этой паре главный именно он, а не Коваль.

— Нормально прошло, — отмахнулся Богдан с небрежным видом, показывая, что собеседник ему не только начальник, но и старый друг. — Мальчишка, конечно, покочевряжился, но рассудок у него есть, и считать он умеет. Надо было лишь эту их родовую эссенскую спесь успокоить. Что, мол, не пойдет прахом дело их благородных предков десяти или сколько их там было колен. Так что теперь он ждет командира усиленной центурии, передает ему все дела и отправляется во Львов.

— Ясно. Хорошо, — отозвался Николай.

— Ты так сказал «хорошо», что ежу понятно — ты так не считаешь.

— Сомнения, конечно, имеются…

— Коля, ну сколько можно?! Мы уже раз на сто все обговорили, а ты снова за старое! Нет другого варианта у нас! Нет! По крайней мере, мы его не видим.

— Но риск…

— Высок! Очень высок, и я это прекрасно понимаю! Но Христа ради зачем ты опять затянул эту волынку?

— На душе что-то скребется… Нет, ты не подумай, я не размяк. Но мальчишке семнадцать лет, а мы делаем ставку на него? Опуская тот факт, что он твой родной племянник, а ты его под смертельную опасность ведешь, поговорим о другом. Как мы сможем его контролировать? Он же еще щенок! Не просто щенок, а еще и с умильными представлениями о реальном положении дел! Там, где нужно действовать инквизиторам…

— Они уже действовали, верно? Коля, три группы! Дюжина отличных ищеек, в обучение которых империя вгрохала огромные деньги, сейчас хранится на леднике в подвале львовского морга! Тебя чуть не отстранили!..

— И тогда ты решил, что твой племянник, лишившийся отца, отлично сможет заменить нам специалистов.

— Ты знаешь, как я отношусь к совпадениям.

— Так же, как и я.

— Вот именно. На авгура не претендую, но это знак. К тому же его родовые конструкты позволяют…

— Да-да, ты говорил. Но в последнее время мне кажется, что мы просто хотим так думать. Два упертых старика, несколько раз получивших по носу и потерявших надежду.

— Возможно. Слушай, ты зачем вообще на связь-то вышел? — Богдан решительно сменил тему. — Я уже завтра к вечеру буду во Львове, там бы и пообщались, если уж тебе неймется.

— Новый случай…

— Да твою же Бога душу мать!

— Следи за языком.

— Прости. Так же?

— Да.

— Зацепки?

— Сам же знаешь, что никаких. Вот я когда доклад читал и подумал с тобой связаться. Ну, вдруг паренек отказался и…

— И — что? Что мы тогда будем делать? Пойдем к великому князю, падем в ноги и скажем…

— А может, и стоит уже? Похоже, мы не справляемся.

Богдан Коваль рассмеялся. Устало, безрадостно, но лицо, висящее в воздухе напротив него, тоже растянуло губы в улыбке.

— Отставить нытье, господин старший инквизитор!

— Покомандуй мне тут еще! Все. Конец связи. Завтра по приезде — сразу же ко мне.

— Вас понял, экселенц.

Когда модум моргнул белым своим глазом и погас, Коваль снова рухнул на жалобно скрипнувшую кровать и пробормотал:

— Не уверен он. Надо же. Я как будто уверен!