Барон войны - Андрей Савинков Страница 7

Не нужно думать, что Александр ударился в благотворительность и решил по заветам известного певца "творить добро на всей земле". Нет экономика этого действа крайне проста: любое увеличение производительности крестьян выгодно барону. И дело не в том, что Серов соберет больше налогов: нет, тут была принята единая плата за площадь обрабатываемой земли. Эти 3–7% дополнительного урожая крестьянин либо отвезет в Александров и поменяет на нужные в хозяйстве вещи, что как ни крути полезно в плане оживления экономики маленького государства, либо съест сам и скормит детям. Во втором случае, люди в его баронстве будут более крепкими, дети будут умирать реже, а лояльность к своему феодалу повысится. Так что польза в этом деле с какой стороны не посмотри с лихвой перевешивает мизерные затраты. Какие там затраты: один раз сделать большое сито с отверстиями сквозь которые мелкое зерно провалится, а крупное — нет, и жалование платить одному лбу, который за день способен перебрать, таким образом несколько мешков пшеницы.

Более того, Серов сумел заставить Ариена провести ритуал повышения плодородия над пересортированным зерном, что должно было в будущем дать еще несколько процентов прибавки к урожайности. Огневик, конечно, возмущался всю дорогу: он де боевой маг, а не какой-нибудь друид с растениями разговаривающий. Ему, якобы, такой дичью заниматься по статусу не положено, не для того он в Академии учился и красным кушаком опоясывается. Вот если бы нужно было бы что-то сжечь… В итоге, после долгих уговоров, потратив пару дней и воспользовавшись помощью своих учеников, маг все же исполнил требуемое магическое действие, так что на следующий год Александр прогнозировал еще большее повышение урожая. Впрочем, до следующей осени еще нужно было дожить.

В качестве дальнейшего развития промышленности, с самого начала карьеры в качестве барона, Александр обдумывал идею своего производства тканей. Понятное дело, в мыслях он строил большие фабрики, на которых бы трудились сотни человек, стояли большие ткацкие станки, не виданные доселе в этом мире и позволяющие завалить дешевым продуктом весь континент. А если еще и над красками подумать, то можно вообще озолотиться.

Не даром промышленная революция в Европе началась именно с производства ткани. На изготовлении, например, шерстяной ткани «поднялась» Англия, уже сильно позже став великой империей, над которой никогда не заходит Солнце. Не плохо бы и тут замутить небольшой промышленный переворотик.

Теоретическое же желание, однако, почти сразу уперлось в совершенно практические проблемы. Местное население банально не выращивало овец или других животных, с которых можно было бы поиметь шерсть, поэтому такой вариант пришлось отбросить сразу. На выручку пришло растительное сырье — конопля и лен, которые в этой местности не только произрастали, но и традиционно культивировались. Ну как традиционно? Учитывая феодальную раздробленность и низкую производительность труда, большая часть крестьян выращивала в основном только зерно, лишь для собственного потребления засевая небольшие участки другими культурами. Учитывая все вышеописанные проблемы, то, что быстро наладить выращивание конопли и льна в промышленных масштабах представлялось достаточно сложным, а также то, что конструкцию ткацких станков Серов не представлял себе совершенно, идею пришлось пока отложить.

Кстати, насчет конопли: из нее, вернее из масла, надавленного из ее семян, получился вполне приличный майонез, который совершенно органично вписался в не слишком богатую местную кухню. Теперь традиционный летний салат из огурцов и помидоров окончательно обрел совершенство!

Еще одно производство, о котором Серов давно думал и которое, наконец, удалось полноценно запустить к концу года, был небольшой кирпичный заводик. Вот тут Александру откровенно повезло, выписанный под это дело специалист — не все же самому придумывать — нашел подходящие для этого дела глины буквально в паре километров от столицы, что мгновенно перевело идею о «каменном» городе из разряда теоретических в практическую плоскость.

На момент конца осени кирпичное производство уже дало первые партии продукции, и у Серова потихоньку начала появляться мысль о том, что башни на окружающей Александров стене можно сделать именно кирпичными. Да и всю стену в перспективе перестроить по типу московского Кремля.

— Знаешь, сколько это будет стоить? — Скептически приподнял бровь Реймос, которому барон поведал о своих идеях.

— Представляю… — тяжело вздохнул Серов, которого вечная нехватка финансов на перспективные проекты раздражала неимоверно. Красивая выкрашенная в красный цвет стена, с бойницами в форме ласточкиного хвоста, подобно легкой дымке, улетучилась из фантазий барона. — Но я же не говорю сразу кирпичную стену строить. Для начала деревянной обойдемся, а там глядишь, за несколько лет и до кирпичной дорастем.

— Ну да, — ухмыльнулся главный хозяйственник баронства, — через несколько лет нужно будет еще одну ограду строить, чтобы расширившийся город обезопасить. А то у нас и та стена, которая строится самый минимум прикрывать будет.

Отходы же кирпичного производства — всякая крошка и бой — пошли на отсыпку городских улиц. Вообще Серов крайне ревностно относился к чистоте в столице его маленького государства. Меньше всего землянину хотелось превращения Александрова в типичный средневековый город с вонью, нечистотами на улицах, узкими темными подворотнями и прочими привычными для местных прелестями.

Буквально с самых первых дней город застраивался по единому плану. Были заранее отчерчены жилые улицы, места под промышленную застройку, участки для лавок, магазинов и прочих там трактиров. Понятное дело, что заранее всего предусмотреть было просто невозможно и в план приходилось постоянно вносить коррективы, однако совсем в хаос строительство не скатывалось. Непривычные к такому подходу местные сначала пытались тихо саботировать указания барона: идея про строгость законов, которая компенсируется необязательностью их применения, популярна отнюдь не только в оставшейся за гранью миров родине.

Доходило порой до смешного: с вечера еще пустое место, расчищенное под строительство, а утром глядь — уже какая-то хибара, дендрофекальным методом сооруженная, стоит. Криво, косо, перекрывая проезд, но вроде как место застолбили. С точки зрения местных, если поселение забором не обнесено, то вроде как можно селиться кому угодно без спросу.

Приходилось этот самострой сносить, хитрецов пороть и делать все по уму. Иногда даже в ущерб будущей обороноспособности города, однако Серов исходил из того, что защищать Александров, когда еще придется, да и неизвестно, придется ли вообще, а жить тут каждый день, и хочется, чтобы атмосфера в городе была уютная.

До полноценной канализации город еще не дорос, однако это не мешало Александру объявить настоящую войну всяким засранцам, желающим гадить в неположенных местах. Была учреждена служба золотарей, которая каждую ночь вывозила из города нечистоты, а тем, кто предпочитал гадить у себя под ногами, выписывались штрафы и назначались телесные наказания. Такая система в итоге позволила более-менее легко организовать закладку селитряниц, конечный продукт которых, впрочем, должен был вызреть только через год-два.