Родитель «дубль три» - Комбат Найтов Страница 7

– Так у меня же три с 39-го и 40-го. А здесь – два, как у большинства в первой эскадрилье.

– Полку внимания не хватало, а это дело командира и комиссара. А корреспондентов можно застращать и вычеркивать то, что публикации не подлежит.

– Так это ж врать! Нас засмеют!

– Да мне-то все равно. Вон, один дали за ту войну, и тем доволен. Да еще ты свои фронтовые и за сбитые отдаешь, посему «золотой запас» имеется, что если что нужно достать для «птичек», даже остродефицитное, то завсегда пожалуйста, с расплатой на месте. Людям не все равно, учитывать нужно эти настроения. Война – дело такое: либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

Их разговор прервало появление рассыльного из штаба:

– Тащ гвардии майор! Разрешите обратиться?

– Да какой я тебе «майор»? Обращайтесь.

– Вас в штаб вызывают, там генерал-лейтенант Жаворонков прибыл, с каким-то немцем. Приказал вас позвать.

– Иду.

– Вас тоже кличут, товарищ старший техник.

Пришлось накидывать китель, куртку, завязывать «хромачи», брать фонарики. Было уже темно, и, несмотря на снег, на улице никакого освещения не было. По следам посыльного, ворча, что баошники совсем от рук отбились и дорожки не чистят, добрались до штаба полка. Доложились. Петр, естественно, как краснофлотец.

– Что за рапорт, майор?

– Вот предписание, там указано.

– Правильно указано: до прибытия в часть – краснофлотец и лишенец. Если не прибыл, ну мало ли какие случаи бывают, так и похоронили бы. А так, вот твои ордена, вот обещанный мною приказ о повышении в звании, вот приказ о восстановлении в должности.

– Все замечательно, вот только полка нет.

– Ну, забузили твои, а полк придан Западному фронту, а не наоборот. Чтоб до греха не доводить, пришлось пойти на крайние меры. Ты сам тоже виноват, и с точки зрения юридической прихватили тебя за дело. Никаких прав присваивать металл ты не имел. Мог написать требование.

– Показать? Я его писал! И направлял в три инстанции, откуда эти гады и узнали об этом. Ноль! Никто даже не пошевелился. Максимум получил ответ из вашего ведомства: материал в реестре снабжения не числится и поставлен быть не может. Забрали то, что гнило под откосом. Сегодня проезжал утром мимо, так и лежат под снегом. А покрытие себе фронт забрал, хотя числится оно за полком.

– Точно знаешь?

– Говорят.

– Это хорошо, если это так… Николай Герасимович дал указание фронту твоего ареста не прощать. Разобраться до конца. Ну, а сам понимаешь, в этих условиях «вытаскивать» тебя из-под ареста административными методами мы не могли. Полк отвели на отдых и профилактику, но не поэскадрильно, а вразброс. Потом поговорим, вот тебе пять минут, приведи себя в порядок, я уже выяснил, кто «бедокурил» сегодня у Кубинки! Шесть «мессеров» за один вылет, в сложных метеоусловиях, – это высший класс!

– Пять «мессеров» и «шторьх».

– Еще и «шторьх»? Великолепно! Про «шторьх» доклад был, но мы не думали, что это тоже твоя работа. Шестой «мессер» линию фронта не перетянул, сел у Облянищево на полевом аэродроме у ночников. Я его с собой привез. Очень хочет познакомиться с тобой. И посмотреть «Große Ratte». Давай шуруй, переодевайся. А ты, Алешин, в ремонтный ангар перетащи его самолет. Шустренько. Людей мы туда уже послали.

– Во, удовольствие, из-за этой немчуры корячиться и самолет по снегу толкать.

– Для этого и посылаем, чтобы двигателем помог. Бегом! Распустились тут, понимаш!

– Есть!

– Вот ведь не понимают, что для полка стараемся! Петр, по словам этого гауптмана, трех офицеров люфтваффе сегодня завалил: двух командиров эскадрилий и двух командиров полка: Краля, насмерть, и его, Голлуба, приласкал. Это должен был быть его последний вылет на Восточном фронте. Его перевели в Германию. Говорит, что приказ получил полмесяца назад, но не отпускали из-за сложной обстановки на фронте. Сегодня сдал командование 2-й группе Кралю, а того сбили на облете района. Это ж какая удача и для Петра, и для полка, – сказал генерал Федотову.

– Я вообще ничего не понимаю, тащ генерал. Почему про успехи полка вообще ничего и никогда не пишут? Это странно по меньшей мере, это же полк асов был. Такому полковому счету любая армия мира позавидовать может. И тишина. Ни одного слова! Обо всех пишут, а нас – как не было. Штурмуем, и успешно, 6-ю танковую – молчок, атакуем 20-ю танковую – бомбил 321-й полк и 120-й. А нашего полка – нет. В списках не значится, что ли?

– Есть такое дело, еще с операции под Черниговом за полком тянется. Центральные газеты, даже «Красная Звезда», не пропускают статьи с участием или с упоминанием 13-го полка. И ссылаются за запрет по причине секретности данных. Вот мы им «бомбу» и подготовили. Я же не один приехал, со мной наши флотские корреспонденты и фотографы. А если серьезно, Петр Васильевич был прав, запрещая публиковать данные о действиях полка, потому что создал не обычный полк, а разведывательный. И это – важно! Это – глаза армии и флота. Но есть такое дело, многое в ваших действиях, капитан, секретно.

Петр вернулся, генерал его критически осмотрел.

– Ты когда форму получал?

– Полтора срока ношу, и на складах пусто, мы ведь недавно сформированы.

– Учтем. – Генерал черканул себе что-то в блокнот.

По его приказанию ввели немца. Одет тот был «легковато»: хромовые сапоги, короткая кожаная куртка черного цвета с небольшим меховым воротником и серое галифе. На голове – летний сетчатый шлемофон. На шее выделялся Железный крест на трехцветной красно-бело-черной ленте, которую стягивал непонятный значок из золота. Сам крест также имел золотистую кайму. На куртке немного оттопыривался карман с вертикальным разрезом, видимо, это кобура для пистолета. Удлинённые перчатки немец держал в руке. Пока переводчик представлял присутствующих, Петр осматривал недавнего противника. Ранее он избегал смотреть и разговаривать с пленными. Играть лицом он не умел, в силу своего характера, и никакого удовольствия от подобного созерцания не испытывал. Сбитый немец оказался бывшим командиром II Gruppe 3-го истребительного гешвадера «Удет». Гауптман, с тремя «птичками» на обоих рукавах. Австриец, как и Гитлер. Говорит, что не повезло, не успел уехать в рейх.

– Он спрашивает: почему такая странная форма? Это НКВД?

– Ответьте, что это летная часть военно-морского флота СССР.

– Просит показать «большую крысу», говорит, что его второй раз сбивает такая. Первый раз это было у Комарино, на Днепре.

– А не замерзнет? В летнем шлемофоне… – Немец сжал губы и исподлобья взглянул на Петра.

– Найн, – ответил он.

– Пройдемте, товарищи! – подхватил генерал и подтолкнул Петра к выходу. – Че ты застеснялся, активнее, активнее допрашивай, вопросы задавай каверзные.

– Оно мне надо, он уже не интересен, – ответил Петр, надевая старый кожаный меховой реглан с косым воротником, в котором «плавал» в снегах Карелии.