Берсерк забытого клана. Тайна Одинокого Бастиона - Юрий Москаленко Страница 7

— Угу… Принимается, — подтвердил своё намерение и отодвинул шторку всторону.

— Поспешай, Феликс, — Ефим развернул меня в сторону выхода. — Потом встретишься с остальными, скучавшими без твоего общества, — добавил он, имея ввиду веселящихся дам в нашем вагоне.

Я послушался старого солдата и поспешил в офицерский вагон.

Причём я так торопился, что даже не посмотрел, что вытворяют или над чем смеются и веселятся благородные дамы. Промчался мимо. Лишь мельком засёк укоризну во взглядах некоторых друзей женского рода. Да и Эд с Михой, как-то уж странновато выглядят. Потом разберусь — опаздываю!

Проносясь через соседнюю теплушку с призывниками, я встретил и Родиона, который присоединился ко мне после короткого приветствия и рукопожатия.

Кстати, его попутчики, молодые аристократы, смотрели на нас как на победителей, убивших минимум по десятку гарпий.

Родион оказался без своей дамы, что показалось мне странным, ведь они обручились, следовательно должны и находиться вместе, хотя… Не факт!

Я же тоже, вроде как помолвлен с Полиной Потёмкиной, а еду я отдельно от своей будущей жёнушки. Может это правила такие…

Спрашивать мне только некогда, да и неуместно эти вопросы будут звучать из моих уст, или просто подозрительно.

Так мы и домчались до офицерских вагонов, один из которых командующие офицеры нашего эшелона отвели специально для проведения официальных мероприятий. Таких например, как общие обеды и собрания по важным случаям.

Здесь уже собрались уважаемые господа из членов Большой Комиссии Контроля Военных Имперских Поставок, новоиспечённые инспекторы, подчиняющиеся генштабу по интендантской линии и командный состав эшелона.

Военный комендант, капитан-поручик, Франц Иосиф Менгель, наш уважаемый Комендант призывников, подпоручик Воронцов Илья Никанорыч, ну и старший интендант эшелона, поручик Вяземский Александр Борисыч.

Потёмкину Полину Николаевну, будущую княгиню Рюрик, сопровождал Егор Дмитрич Резник, её верный поверенный, до поры до времени.

Всё прошло чинно и в соответствии с одной присказкой, услышанной мной когда-то от дедов. Дословно: «Запомни внучек, в армии действуют некие закономерности, такие, как награждение непричастных и наказание невиновных!»

Что и получилось со старшим интендантом эшелона, поручиком Вяземским Александром Борисычем, которого наградили орденом с афигенной формулировкой!

«За достигнутые успехи в восстановлении продовольственного обеспечения в условиях военного времени!»

Я презентовал шпагу Барри, который чуть удержался от проявления искренних чувств, способных лишить меня здоровья и поставить крест на долголетии. Рукопожатие здоровяка осушило мою кисть, оставив пальцы беленькими и обескровленными. А он обнять хотел!

Потом случилась трапеза, где нас поздравляли с прекрасной командной работой и произносили хвалебные тосты. Но вот я на алкоголе уже поставил жирный крест, как и Родион Кутузов. Посему, к моменту окончания обеда я находился в здравом рассудке.

Всё завершилось. Господа начали расходиться и мне пришлось ускориться, чтобы не упустить Полину.

— Графиня, — я взял её под локоток. — Прошу уделить мне время! — заявил я безапелляционно.

Вдруг на моё плечо легла чья-то ладонь.

— Господин, попрошу вас оставить…

Я резко нагнулся, вынырнув из захвата и развернулся уже выпрямляясь, и с револьвером-короткостволом в руке.

В этот же момент две пары рук Сивого и Барри, прижали Резника к стене купе Полины. Барри дополнил натюрморт, сжав горло поверенного. Ну, а я приставил дуло к подбородку Егора Дмитрича Резника.

— Полина Николаевна, смею вам заметить, просто жаждет поговорить со мной наедине, — прошипел я. — Именно это вы услышите от неё, — я перевёл взгляд на девушку, впавшую в немой ступор. — Полина? — я одёрнул её свободной рукой, призывая к ответу. — Я прав, будущая моя жёнушка, княгиня?

Потёмкина оценила искажённое от боли лицо синеющего поверенного, и правильно расставила акценты, прежде чем дать ответ, или хоть как-то среагировать.

— Д-да…

— Вот видите, Егор Дмитрич? — улыбнулся я хищно. — Если вас отпустят, то вы будете вести себя тих…

Я прервался и улыбаясь посторонился, пропуская кого-то из делегатов, проходящих мимо к своим купе. Мне тоже улыбнулись и даже ничего не сказали по поводу поверенного, от подбородка которого я держу револьвер. Проход опустел через пару мгновений.

— Вы же понимаете? — я продолжил общение с поверенным Потёмкиной. — Тут так опасно переходить между вагонов… — я покачал головой, изображая и заботу, и досаду. — Несчастные случаи… сплошь и рядом… Да-с… Э-мм, так, а о чём это я? Ах! Да! — я изобразил забывчивость. — Полина Николаевна, мы же можем уединиться, радость моя? Мне так хочется повторить наш секрет, приведший к помолвке! Страсть сжигает изнутри моё сердце и душу тревожит…

— Ты… Ты! — прохрипел Резник.

Я резко обернулся к поверенному и ударил стволом револьвера ему в печень.

Уважаемый рефлекторно согнулся, но был моментально выпрямлен бдительными подручными. Барри и Сивым.

— Конечно же, я! — прошипел я ему прямо в лицо. — Ты, пока готовься сдавать все дела, так как не бывает двух поверенных у супругов! У меня уже есть мой поверенный, которому помощь твоя… Как бы мне выразиться поточнее? Да ладно! Пора нам с Полькой поболтать, да и понежиться в постельке перед службой моей…

Я бесцеремонно и грубо взял графиню за талию и втолкнул в дверь купе, которую сразу закрыл за собой.

— Я не шутил, но прежде мы молча посмотрим одну интереснейшую запись! — я усадил барышню в кресло и достал крохотный камень памяти. — Это копия, я её подарю тебе на память, — добавил я и запустил воспроизведение событий не позволив опомниться графине.

Мы начали совместный просмотр, во время которого Потёмкина несколько раз хватала ртом воздух и смотрела на меня огромными глазами, полными невероятного удивления, и конкретного шока…

— Ч-что т-ты хочешь, а, Феликс, Великий Князь? — еле выдавила она. — М-может объявим о расторжении помолв…

— Ну что ты, радость моя, — я скорчил неописуемое удивление. — Что ты? Графиня, как можно?

Проговаривая слова тоном откровенной издёвки, я сел в кресло и пристально всмотрелся во увлажняющиеся глаза Потёмкиной.

— Тогда, что же вам угодно? — вдруг она перешла на уважительное общение.

Я подпёр подбородок ладонью, облокотившись локтем на ручку кресла.

— Знаешь, Полина, — заговорил я тоном философа. — Есть масса причин не разрывать нашу помолвку, — обескуражил я её, повернув разговор не туда, куда рассчитывала девушка. — Я не вижу нужды ломать твой план обогащения, а даже наоборот! — я сменил серьёзное выражение на искреннюю улыбку.