Магнатъ - Алексей Кулаков Страница 69

Пятнадцатого октября одна тысяча восемьсот девяносто второго года на главном (потому что единственном) перроне Сестрорецкого вокзала собралась интересная группа мужчин. Одинаково рослые, мощные, двигающиеся с какой-то кошачьей грацией, они провожали своего товарища в дальнюю дорогу. Очень дальнюю — и в весьма суровые края. Вот только Сошников, которого суд приговорил за неумышленное убийство железнодорожного вора к двухлетнему поселению в Сибири, подавленным или хотя бы мало-мальски расстроенным не выглядел — потому как уезжал не отбывать наказание, а всего лишь в командировку.

— Ну что, брат, до встречи?

По очереди обнявшись с каждым из тринадцати провожающих, Демид глубоко вздохнул, прощаясь с привычной обстановкой и кругом общения. Еще раз огляделся, со значением всем подмигнул и пропал за фигурой кондуктора, зайдя в зеленый вагон. Нашел свое место, успокаивающе улыбнулся жене, шикнул на старшенького, чтобы тот сидел спокойно, и пошел проверить — как там устроился десяток его новых подчиненных, до недавнего времени работавших в фабричной охране. Все, как и он, были семейными мужиками, все отслужили свое в пограничной страже, много знали и еще больше умели, вот только, в отличие от него, ехали на Дальний Восток не в долгую командировку, а навсегда. Чтобы осесть там на земле и спокойно жить и работать… амурскими егерями. И то, что их только десять, никого не смущало — ранней весной следующего года из Сестрорецка отправятся по их следу новые десятки. И будут они выезжать до тех пор, пока дальневосточные владения князя Агренева не станут полностью защищены от разных там браконьеров и воров, а его работники — от любых посягательств на их жизнь и здоровье.

— Двинулись, что ли?

Словно навсегда прощаясь с городом, тоскливо завыл паровозный гудок…

Ту-у!..

Оставшиеся на перроне экспедиторы терпеливо дождались отправления состава, молча переглянулись и зашагали в поселок, проигнорировав все зазывания и вопросы привокзальной извозчицкой братии. Еще недавно их было пятнадцать, и все было хорошо — а теперь командир ими недоволен, вдобавок один из них уехал, а второй… Второй навеки упокоился в закрытом, и очень добротно заколоченном гробу: тело Глеба, скинутое в канализационный коллектор и вынесенное Неглинкой в спокойные струи Москвы-реки (где его и увидели мальчишки-рыбаки), успело основательно испортиться и разбухнуть. Так основательно, что опознать его еще можно было, а вот нормально попрощаться не получилось. О том же самом думал и их непосредственный начальник, направляющийся от проходной на третий этаж управы, — а еще невольно вспомнил, как тяжело было говорить его жене и детям о том, что их отец и муж никогда больше не вернется. Его ведь вина, он всем экспедиторам прямой начальник!.. Грузно усевшись за свой стол и оглядев сразу пять папок с важными бумагами, уже неделю ждавшими его внимания, господин главный инспектор Русской оружейной компании обреченно вздохнул и подтянул к себе первую укладку:

— И как только ты, командир, умудряешься не потонуть в этой бумажной трясине?..

В это же время, примерно в сорока верстах от Сестрорецка, стоя на утоптанной земле Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы, князь Агренев повел глазами по сторонам — на какое-то мгновение ему вдруг показалось… Впрочем, нет, все было так, как и должно. Работники компании давно уже заняли свои места, оборудование (в том числе и стреляющее) было трижды проверено, а зрители, поблескивающие золотом погон, а также лысинами и моноклями, приготовились полной мерой наслаждаться очередным «пикничком для избранных», устроенным известным оружейным магнатом.

— Господа! С вашего разрешения, я позволю себе пренебречь долгими вступительными речами, ведь краткость, присущая всем военным, является еще и сестрой таланта.

Одновременно с этим словами на дальнем конце полигона стали появляться мишени, раскрашенные весьма интересным образом — в цвета русской пехоты.

— Предположим, что вон там готовится к атаке рота. А там…

Рука в серой перчатке плавно указала на недлинный окоп полного профиля, в коем сидели шестеро мужчин в пятнистой форме, вооруженных новыми винтовками, и пулеметный расчет — последний как раз сноровисто заправлял ленту-«двухсотку» в свое тупорылое «орудие производства».

— …пехотное отделение при поддержке пулемета. Расстояние между ними — что-то около ста саженей. Скорость передвижения мишеней соответствует таковой у бегущего во весь рост солдата, построение — согласно действующему уставу.

Многочисленные гости оживленно загудели: наконец-то получили свое объяснение несколько десятков рельсовых «ниток», проложенных прямо по полигону, пыхтящая в большой яме паровая лебедка и прочие непонятные конструкции.

— Итак, начнем, господа.

Пахффыр!

Хлопнула ракетница, посылая в небо яркий зеленый огонек, — и деревянные пехотинцы двинулись вперед, постепенно набирая довольно высокую скорость.

Та-та-та-та-та…

Пулеметная очередь казалась бесконечной, немного оглушая своим басовитым треском. Пауза в несколько секунд, заполненная слитным хлопком шести винтовочных выстрелов, — и БАС опять заговорил, выбивая множество щепок из последних целых мишеней.

— Все! Рота, по сути, перестала существовать как воинская сила, ценою всего лишь примерно трехсот — четырехсот ружейных патронов. Это даже со всеми сопутствующими столь интенсивной стрельбе тратами — всего пятнадцать — двадцать рублей. В то время как на должную подготовку, содержание и вооружение ОДНОГО солдата Русской императорской армии казна тратит не меньше двухсот пятидесяти рублей. В год. Довольно выгодный размен для противников империи, не правда ли, господа?