Большая охота - Андрей Мартьянов Страница 69

– А, ну да, – притворно вздохнул Сергей. – Прям по тексту излагаешь. «А в лагере сейчас обед. Макароны дают…»

– Серж, они тебя не понимают, – подал голос Хайме. – Ты постоянно переходишь на какой-то странный язык.

– Ничего, – усмехнулся Казаков. – Этого им понимать и не нужно. Это я развлекаюсь… А вот, скажем, ты, красавчик – тоже мимо шел?

– Точно так, ваша милость, – услужливо откликнулся второй поджигатель, жилистый молодой парень, голый по пояс, с роскошными смоляными лохмами и золотой серьгой в ухе. Этот глядел насмешливо – ага, тертый калач, понял Казаков и тут же наметил лохматого первой жертвой.

– Купил я, значит, в таверне вареных в масле креветок. Только вышел на причал, на бревно сел, пожевать нацелился, как вдруг – шум, гам, дым, огонь, бегут все куда-то, за что меня повязали, я и не понял даже, – скороговоркой закончил он. – Не виноватые мы, ваша милость! Под горячую руку попали, как есть не знаем ничего! Отпустили бы вы нас, а уж мы вам так благодарны будем…

– Та-ак, – зловеще повторил Сергей и вдруг заорал, надсаживаясь – от неожиданности вздрогнул даже Хайме и равнодушные ко всему охранники:

– Встать!!! Живо!!!

Поджигатели поспешно закопошились, вскакивая. Двое подались в стороны, а жилистый тут же со стоном рухнул обратно – Казаков коротко, без замаха, врезал ему под ложечку и, чтоб не показалось мало, двумя пальцами сдавил болевую точку на локте. Парень заорал в голос.

– Не сметь врать, suki! – прорычал Казаков прямо в побелевшую физиономию лысого поджигателя. – Правду отвечать! Правду! Кто приказал поджечь? Когда? Чем платил?

Он ладонью смахнул со лба пот, шумно выдохнул и приятно улыбнулся лысому:

– Чистосердечное признание, мужик, смягчает вину. Усёк?

Лысый таращился на него испуганно и тупо.

Снаружи донесся шум, послышались голоса, и в шатер ввалилась целая уйма народу.

Первыми, откинув полог, вошли знакомцы – тевтонская рожа Гунтера фон Райхерта, он же барон Мелвих, казалась усталой и озабоченной, зато шагавший следом Ангерран де Фуа сиял, как надраенный котелок. Помимо этих двоих, явился некий почтенный муж, седой и строгий, в черной, слегка полинявшей мантии. За ним следовали двое деловитых молодых людей, волокущих складной стол, табуреты и вместительный кофр из бычьей кожи. Последним влез унылого вида верзила, от которого жутко разило чесноком. Он тащил лязгающий железом кожаный мешок. Пристроившись рядом с Хайме, ароматный здоровяк тут же распустил завязки на мешке и принялся деловито копошиться в имуществе, недовольно бормоча себе под нос.

Казаков, внутренне возликовав, шагнул навстречу:

– Мессир Ангерран, наконец-то! Гунтер, zdorovo. Господа, рад вас всех видеть, а особенно буду рад видеть некоего Джинетти, Его величества короля Ричарда личного палача. Который из вас будет палач? Чтоб, значит, дела передать?

Ангерран де Фуа от этакой варварской непосредственности хрюкнул и закашлялся, скрывая смех. Седой господин в мантии чопорно пояснил:

– Мессир Джинетти сегодня работать не сможет. Мессир Джинетти страдает расстройством желудка и разлитием черной желчи от неумеренного потребления молодого вина и зеленых олив. Здесь его помощник, Мэтт, – седой кивнул на хмурого верзилу, вынимавшего из недр своего мешка одну железку за другой, – однако я счастлив сообщить, что Его величество поручил провести дознание лично мессиру Сержу… э-э…

– Барону Сержу де Шательро, – пришел на помощь Хайме. Лицо Транкавеля оставалось совершенно непроницаемым, однако Сергей сильно подозревал, что в глубине души лангедокская зараза загибается от хохота. – Примите мои поздравления со столь ответственным назначением, мессир барон.

– Я… ну… – Сергея заклинило. – Польщен… blin…

– Мое имя Бальер, я доктор юриспруденции, – церемонно поклонился седой. – Мессир барон и вы, мессир… («Хайме да Хименес де Транкавель», – небрежно бросил Хайме. Мэтр Бальер почему-то сбледнул с лица и пробормотал нечто почтительное) …мессир Хайме, можете полностью располагать моими услугами и услугами этих двух бездельников. Они будут записывать все, что станет известным в процессе нашего дознания. Начинайте, и да поможет вам Бог.

* * *

Молодые люди под шумок установили стол, разложив на нем листы пергамента, чернильницы и перья. Пленники замерли в ожидании своей участи, только лохматый с серьгой в ухе все еще постанывал да бормотал невнятные проклятья. Ангерран де Фуа тихонько покашливал в кулак. Глаза у него шкодливо блестели. «Ну, драгоценный мой работодатель, – угрюмо подумал Казаков, – удружил. Погоди, вот закончим со всей этой канителью, я с тобой еще поговорю…»

– Серж, – озабоченно сказал Гунтер, – ты, это… Ты вообще справишься?

– А что, помочь хочешь? – мрачно буркнул Казаков. – Да не боись, все будет пучком… Хотя вообще-то я понять не могу, чего Ричарду втемяшилось назначать именно меня? Я ему что, записной садист? Ну допустим, палач огурцов объелся, но есть же в войске другой какой-нибудь спец по ведению допросов! Пусть к инквизиторам обратятся, наконец!

– Inquisitio занимается еретиками и колдунами, – вставил Хайме, внимательно прислушивавшийся к беседе. – Наши подопечные не относятся ни к тем, ни к другим.

– Я могу разрешить ваши сомнения, Серж, – обозначил свое присутствие Ангерран де Фуа. – Дело в том, что вы – очень уж колоритная фигура. Несомненно, в войске найдется парочка умельцев спустить с живого шкуру – да взять хоть мавров – но вы уже не в первый раз попадаетесь на глаза лично его величеству и притом всякий раз как-то очень удачно. Где бы что ни происходило, вы всегда в центре событий. Опять же, Беренгария Наваррская вас выделяет… Словом, считайте, что это очередная проверка ваших способностей. Пройдете – еще на шажок приблизитесь к Ричарду. Нет – ну, что ж… Я, конечно, буду вами весьма недоволен, но…

– Понял, – невежливо перебил Сергей. – То есть и этим я также вам обязан?

– В какой-то мере, – склонил голову де Фуа. – Теперь, если вам все ясно, можете приступать. Позволю себе напомнить, что его величество ждет результата с большим нетерпением. Так что вы можете не сдерживать себя в средствах.

– Начни с плетей, – безмятежным голосом знатока посоветовал Хайме, вновь оседлавший свой табурет. – Пару дюжин горячих, а потом ведро морской воды на спину. Это для острастки. Если будут молчать, кали железо…

– Тьфу, – с отвращением сказал Казаков. – Маньяки повсюду. Ладно. Будет ихнему величеству результат.

Быстрым шагом он вернулся к пленным, при его приближении дружно втянувшим головы в плечи, и окинул всех троих недобрым взглядом. Ага: парень с серьгой в ухе глядит вызывающе, оборванец с грязной красной повязкой на голове тоже пока что держится, а вот у лысого глазки бегают вовсю – еще немного, и запоет канареечка… «Слабое звено», однако…

– Ну что, граждане бандиты? – почти ласково начал он на дикой смеси русского и норманно-французского, заложив за спину руки и покачиваясь с пятки на носок. – Было время подумать? Кто желает чистосердечно покаяться? Напоминаю условия: излагаете все как есть – умираете быстро и без мучений. Начинаете запираться – будет примерно так…