В тени молнии - Брайан Макклеллан Страница 69

Осторожно перебегая от дерева к дереву, Идриан пробирался вдоль укреплений, пока не оказался на берегу ручья. Вода, что брала начало из родника прямо перед дворцом, давно проделала овраг в склоне холма. Эта нерукотворная рытвина, единственная на всем склоне, прорезала оборону Грента ровно посередине.

Идриан был почти уверен, что грентцы выставили на дне оврага охрану, как раз на случай проникновения вражеского лазутчика. Они же не дураки, в конце концов. Хотя кто, будучи в здравом уме, заподозрит, что в стане врага найдется безумец-одиночка, который рискнет смешаться с грентскими солдатами?

У оссанцев такой безумец нашелся – им был Идриан. Он медленно двинулся вверх по оврагу, ступая аккуратно, чтобы не столкнуть даже самый маленький камешек. На каждое движение уходила уйма времени; мышцы, усиленные годгласом, буквально вопили от недогруза. Идриан то и дело останавливался, переводя дух и напоминая себе, что в детстве он вот так же лазил по скалам, охотясь на диких кошек Марна.

Правда, это было тридцать лет назад.

Так он преодолел десять ярдов, потом пятьдесят и, наконец, сто. Овраг становился все глубже и шире, так что Идриан все время внимательно осматривал края в поисках часового. Он слышал разговоры, ощущал запах табака – кто-то курил в темноте сигарету. Несмотря на годглас, без брони он чувствовал себя голым – уязвимым до такой степени, что обнаружение почти наверняка означало для него смерть. К счастью, в овраге никого не было.

До дворца осталось всего пара шагов, и тут Идриан услышал смех. Он присел на корточки и замер, глядя вверх: не двигается ли там кто-нибудь? Прямо над ним возникли две тени, совсем близко: он мог бы, подпрыгнув, схватить обоих за лодыжки и стащить вниз. Они стояли на краю оврага, ясно видимые в свете факелов.

–Стекло мне в задницу, чувак,– сказал один,– клянусь, в жизни больше не буду пить эту дрянь. Удовольствия никакого, зато ссать хочется, как из ружья.

И тут же, в подтверждение сказанного, в камни перед Идрианом ударила тугая струя. Пришлось проглотить отвращение и терпеть молча.

–Ты как знаешь,– усмехнулся другой,– а мне нравится. Кстати, слышал, говорят, оссанцы уходят?

Вторая струя зазвенела рядом с первой.

–Не-а, не слышал. В смысле, уходят?

–Говорят, несколько батальонов ушли, как только стемнело, другие отойдут завтра.

–Перемирие, что ли?

–Нет. Перебрасывают войска навстречу Селезням Керите.

–Спасибо и на этом. Герцог, наверное, потратил целое состояние, чтобы нанять их.– В его голосе слышалось отвращение.– Завтра нас небось погонят в наступление. Вот уж чего совсем не хочется, когда вокруг одни железнорогие.

–Не то слово. Слышал, что они сотворили с Двести семьдесят первым? В клочья их порвали. Баран сиганул с крыши четырехэтажного дома прямо на плечи гласдансеру!

–Брехня.

–Моя кузина служит в батальоне поддержки Двести семьдесят первого. Так вот, она говорит, что ничего страшнее в жизни не видела. Ей оторвало руку их долбаной гранатой.

Второй только фыркнул. Тем временем потоки мочи иссякли, и мужчины покинули овраг, перекидываясь на ходу словами. Оставшись один, Идриан с облегчением выдохнул. Он едва удерживался от смеха, слушая, что говорят о нем. Выдай он себя хотя бы сдавленным фырканьем, его бы тут же прикончили. Вот это был бы конец карьеры, ничего не скажешь!

Добравшись до начала оврага, он уперся руками в его край, подтянулся, высунул голову, убедился, что опасности нет, перебросил наверх все тело, перекатился по земле и нырнул под защиту одной из квадратных колонн на дворцовом фасаде – сомнительное укрытие, конечно, но лучше, чем ничего. Он долго стоял там, приглядываясь и прислушиваясь, не появятся ли часовые. Здесь, у самого дворца, думал он, их, наверное, не так много, но зато в освещенном месте его поймают куда быстрее.

Идриан попробовал представить себе, что делается внутри дворца, где квартировали офицеры. Там могло быть что угодно: порядок и тишина от заката до восхода или, наоборот, непрерывный разгул с морем выпивки и шлюхами, отплясывающими на бильярде герцога. К большому облегчению Идриана, верным оказалось первое предположение. Во дворце было тихо, только те два офицера вышли отлить.

Вдалеке раздался детский смех. Идриан раздраженно мотнул головой и решил не обращать на него внимания.

Найдя вход для прислуги, он скользнул внутрь и крадучись пошел по темному коридору. Вокруг было тихо. Ни офицеров, ни слуг. Неужели все окажется так просто?

Ответ на свой вопрос он получил, когда, вволю попетляв по служебным коридорам и дважды заблудившись, вышел наконец в главный вестибюль. Там ярко светили газовые лампы. Идриан прибавил шагу, боясь, как бы его случайно не увидели. На середине просторного зала он поднял голову и едва не вскрикнул от разочарования.

Витрина, в которой красовался самородок золита всего несколько месяцев назад, когда Идриан был здесь, опустела.

Идриан поспешно отступил в спасительную темноту служебного коридора, где первым делом тихо выругался на всех известных ему наречиях. Бранясь, он вспомнил, что пропал не только самородок: на стенах не было картин и гобеленов, со столиков-консолей исчезли статуэтки и вазы. Значит, все ценности и произведения искусства вывезли, как только Иностранный легион начал подступать к дворцу. А может, и раньше, еще в начале войны. Что ж, в этом был смысл.

Дурацкое поручение. Придется возвращаться к Демиру с пустыми руками и надеяться, что он даст ему второй шанс. Прислонившись к стене, чтобы перевести дух, Идриан надавил на стеклянный глаз, стремясь избавиться от головной боли, которая уже расползалась по всей передней части черепа. Детский смех стал громче, как будто ребенок смеялся в соседней комнате. Пора возвращаться – тем же путем, каким он явился сюда.

А может…

Идриан услышал тихие, но уверенные шаги – кто-то шел по мраморному коридору. Неужели патруль? Что делать – рискнуть? Стоит ли? Идриан принялся красться вперед, склонив голову набок и прислушиваясь к шагам. У открытой двери в центральный коридор он замер. Там было почти темно, не то что в вестибюле, но он все же разглядел высокую женщину в оранжево-белой ливрее служителей грентского герцога. Женщина медленно шла по центру коридора, удаляясь от Идриана, сцепив руки за спиной,– и, казалось, ничего не слышала и не видела. Кто она? Служанка? Или подруга офицеров, временно занимающих дворец? Женщина встала у лестницы так, что Идриан видел ее теперь почти в профиль, огляделась и села на нижнюю ступеньку. Она выглядела измученной; волосы растрепались, однако на одежде не было ни пятнышка. Зевнув, она прислонилась головой к перилам.

Пару минут спустя ее глаза закрылись.

Такой шанс нельзя было упустить. И Идриан рискнул: выскользнул из-за угла, бесшумно промчался по коридору и подбежал к женщине прежде, чем та успела открыть глаза. Он схватил ее за горло одной рукой, другой зажал ей рот и дернул на себя. Женщина вскрикнула, но его ладонь заглушила звук.