Длинные версты - Владислав Конюшевский Страница 69

Как по мне, хрен редьки не слаще, но называть всяких гайдамаков «державниками» это опошлять само слово «держава». И кстати, Ковпак более подробно рассказал мне о том, что сейчас в Киеве происходит. Я был в курсе, но хотелось узнать из первых уст, а не из сухих разведсводок двухнедельной давности. Поэтому, уточнив, правда ли, что гетман при воцарении сразу отменил законы о земле и труде (то есть землю – помещикам, а рабочим – двенадцатичасовой рабочий день и запрет на стачки), поинтересовался, как к этим радужным нововведениям отнеслось население? Оказалось, что население обрадовалось до невозможности, и теперь в Звенигородском и Таращанском уездах Киевской губернии полыхает полноценное восстание.

Так что в «державе» все нормально. Как и должно быть. Ну а у нас гайдамаки, почесав репу, решили идти пехом. Но после двух авиационных и трех артналетов сильно задумались. В принципе, по моим подсчетам, из трех полков на данный момент у них осталось два неполных. Так что было о чем подумать.

Правда, и у меня образовались большие проблемы с горючим и снарядами для орудий. То есть мы уже не могли лихо перехватить вражин в полусотне километров, а потом уйти в степь, путая следы. Да и люди устали от постоянного напряжения. Правда, со вчерашнего дня лишь разведчики шустрят. Остальные приходят в себя, очухиваясь от постоянных боевых рейдов.

И именно разведчики принесли весть о том, что в Маловодном ^[43] были взяты заложники.

А на площади зачитан указ Сикевича: если красные банды продолжат подло бесчинствовать, препятствуя продвижению войск и убивая доблестных украинских воинов, то пособники этих самых банд, находящиеся в городе, будут уничтожены. В пособники бывший полковник записал тех, на кого указала левая нога (ими оказались в основном подсобные рабочие из бедноты). В данном случае схватили пятнадцать человек. И сегодня с утра двое из них были повешены.

Молча выслушав эту новость, я сильно задумался. Мля! Ведь собирался, дав людям передохнуть, завтра уже уходить на соединение к своим, так как ресурсов почти не осталось. Но вот теперь… И дело даже не в городских «пособниках», которых у меня сроду не было. Нам вполне хватало обычного опроса обывателей для прояснения обстановки. Нет, дело в создании возможного прецедента. Ведь после этого каждая сволочь может захотеть решить свои проблемы подобным способом.

А в Маловодном сейчас стоит штаб группы, большая часть бронедивизиона и третий запорожский полк. То есть сил – до хрена. Я и в лучшие времена их бы атаковать не стал. Тем более сейчас… Снарядов к орудиям осталось буквально по нескольку штук на ствол. А если только со стрелковкой на них переть, это нарываться на большие потери. Там от батальона ничего не останется. Но мерзость ситуации в том, что оставлять такую заявку без ответа никак нельзя.

Краскомы, слушающие вместе со мной доклад разведки, подавленно молчали. Первым подал голос комиссар, который сначала молча курил, глядя, как я чешу репу, а потом не выдержал:

– Что делать-то станем?

Отобрав у него самокрутку, откусил и, сплюнув бумажный кончик, затянулся. Чуть не сдох (и где он столь ядреный горлодер берет?), а, прокашлявшись, ответил:

– Батальон туда не погоню. Сам пойду.

Лапин от такой заявки остолбенел, командиры возроптали, и в этот момент Кузьма взвился:

– Как это «сам»?! Совсем с ума сошел? Не смей!

Ковыряя в ухе, я мрачно спросил:

– Чего орешь? «Сам» это не значит, что в одиночку их штурмовать пойду. Возьму с собой десяток парней.

Но угомонить Кузьму было непросто:

– Десяток? Против полка и бронедивизиона? – после чего, обращаясь к гомонящим командирам, добавил: – Чур точно с глузду съехал!

Тут вообще поднялся вселенский хай. Даже одноногий Холмогоров (показавший себя за время боев великолепным спецом), подпрыгивая на протезе, орал об идиотизме. Остальные так вообще в выражениях не стеснялись. В запале кто-то из горячих хлопцев (ну, Семен, я тебе это припомню) даже предложил меня связать, чтобы дурью не маялся.

Послушав их какое-то время, рявкнул:

– Тихо!

И дождавшись окончания воплей, пояснил свое видение ситуации. Ну насчет того, что уходить нам теперь никак нельзя. Народ задумался, и через какое-то время посыпались предложения. В основном все сводилось к тому, что дерзкие конники Буденного выманят врага из города, а батальон, плюнув на экономию, вступит с ними в бой. При этом часть кавалерии и одна рота, обойдя Маловодное с другой стороны, прорываются к городской тюрьме, где освобождает взятых в заложники горемык. После чего все быстренько отступают.

На это я лишь вздохнул:

– Братва, вы немного не в том видите проблему. Нам ведь нужны не те, кто сейчас в камерах сидит. Это обычные обыватели. Тем более – кто помешает гайдамакам наловить новых? Нет! Нам нужно сделать так, чтобы никому и в голову больше не приходило подобными вещами баловаться. Поэтому я и говорю – наказывать надо конкретно тех, кто это придумал. То есть Сикевича с ближайшим окружением.

Ротный-три поинтересовался:

– Дык как же его накажешь, когда он в окружении войск сидит, паскуда?!

Я отмахнулся:

– Пусть сидит. Один черт, за жабры возьмем. И для этого вовсе не надо устраивать великие сражения. Разведка доложила, что штаб расположен в здании городского собрания. Сам Сикевич квартирует в доме купца Пиминова, находящегося рядом. С ним адъютант, еще два штабных офицера и охрана. Количества охраны местные мальчишки не знают, но рассказали про пост у собрания и пост у дома купца. А также несколько пеших патрулей на улицах. Получается, что нам надо просто заземлить буквально несколько патрульных и можно брать генерал-хорунжего тепленьким.

Буденный скептически прищурился:

– О тож! А остальные его гаврики, раззявив чавки, будут на все это молча глядеть?

– Именно на это я и рассчитываю! Но как это сделать, надо думать. Поэтому предлагаю прекратить неконструктивные вопли, а сесть и прикинуть варианты.

Народ был несколько ошарашен, но бурча, постепенно включился в работу. И минут через двадцать стало что-то вырисовываться. Причем, что характерно – про снайпера никто даже не подумал. Инерция мышления, наверное. А сам я молчал, так как вовсе не собирался светить столь удобный способ ликвидации хорошо охраняемого врага. Зачем мне это сейчас надо? Это потом понадобится, когда за границей разных деятелей отщелкивать начнем. А то ведь, считай, до самого убийства Кеннеди ликвидаторы извращались как могли. И бомбы, и яды, и всякие там уколы отравленным зонтиком. Хотя уже целые подразделения снайперов существовали. Но применить их в обычной жизни хватило мозгов только у продвинутых америкосов. Так что не станем торопиться.

Тем временем я отверг последнюю идею:

– Пройти ночью, минуя патрули? Угу. А с собаками что делать будем? Там ведь в каждом дворе по шавке, которые такой лай поднимут, что мама не горюй!