Война солнца - А. Дж. Риддл Страница 69

Прошлой ночью Фаулер и Эрлс приняли мудрое решение: они позволили митингу идти своим чередом. Они не приказали войскам разогнать толпу. Если бы они это сделали, Чендлер указал бы на это и сказал:

– Вот ваши угнетатели в действии.

Митинг длился до поздней ночи, и большинство тех, кто не присутствовал на нем (как Эмма и я), не спали.

Сегодня утром началась забастовка. Около половины спасательных команд не вышли на поиски. Я полагаю, что многие из этих людей не заинтересованы в послании Чендлера. Они просто не хотят выходить на улицу на мороз, копаться в снегу для спасения под замирающим солнцем. Но нам нужно это спасение, чтобы сделать средства, которые унесут нас с этой планеты. Иного выбора нет: либо они работают, либо мы все умрем.

Есть хорошие новости: никто из военнослужащих не присоединился к бойкоту.

В оперативном штабе на нашей утренней встрече сотрудников Фаулер спрашивает:

– Варианты?

Григорий пожимает плечами.

– Это очевидно. Нет работы, нет еды.

– В этом, – говорит Шарлотта, – и есть смысл слов Чендлера, что у нас есть все силы, а у них нет права голоса.

– Да, у нас есть силы, – выплевывает Григорий. – И так и должно быть. Мы единственные люди, обладающие навыками, достаточными для того, чтобы вытащить нас с этой планеты. Мы должны нести ответственность за ресурсы ради безопасности каждого. У нас нет времени на обсуждения.

– Здесь очень простое решение, – говорит Эрлс сдержанным тоном. – Спровоцировав забастовку, Ричард Чендлер поставил под угрозу общественную безопасность.

Все взгляды сосредоточены на нем.

– Учитывая текущие обстоятельства, – продолжает Эрлс, – я считаю, что мы должны считать это преступлением.

Долгое время все молчат.

– Мы могли бы заморозить его, – наконец говорит Гарри. – Разве технология не готова к тестированию, Идзуми?

– Почти, – осторожно отвечает она.

– Как это будет работать? – спрашивает Мин.

Гарри пожимает плечами.

– Мы поместим его в стазис на несколько дней, затем выведем и проведем медицинские анализы, а затем посадим под замок, пока не достигнем новой колонии.

Эмма качает головой.

– Если он станет подопытным недобровольно, то это может напугать остальную часть населения. Это опасно. Плюс учтите последствия. Он входит в стазис и просыпается в новой колонии. Ему не нужно терпеть холод, скудный рацион – никаких страданий. Если это случится с ним, я держу пари, что многие люди выстроятся в очередь, чтобы создавать проблемы, а после присоединиться к нему и уйти с работы.

Фаулер закрывает глаза и потирает веки.

– Какой бардак.

Я не могу поверить в то, что я собираюсь сказать, но это кажется самым простым – самым гуманным – решением.

– Есть еще один вариант. Давайте подумаем о мотивации Чендлера. Эго. Его собственная незащищенность. Месть мне – за то, что он сбросил с себя миссию первого контакта, потерял свой шанс на славу, и за то, что я совсем недавно покалечил его.

– Меня он тоже не слишком любит, – говорит Фаулер. – Я выкинул его из миссии.

Я киваю.

– Он хочет того, что мы у него забрали: официальное признание и одобрение. Силу.

– К чему ты ведешь? – спрашивает Фаулер.

– Мы примем его в свои ряды.

Григорий вскидывает руки.

– Ты, должно быть, шутишь!

– Конечно же, на наших условиях. Сначала мы объявляем наш план гражданам Атлантического Союза. Это дает им ясность. Большинство думает, что мы строим еще один бункер или готовимся отправиться куда-то еще на Земле, запуская для этого спутники.

– Это похоже на политику умиротворения агрессора, – говорит Эрлс.

– Я думаю, что мы можем смягчить это. Когда сегодня вечером вернутся сборщики мусора, мы озвучим наш план и скажем, что собираемся сделать их частью этого процесса, позволив им придумать название для нашего нового родного мира – всенародным голосованием. Они также проголосуют за избрание представителя, который присоединится к нашей группе. Если события прошлой ночи о чем-нибудь говорят, то это будет Чендлер. Я думаю, что иметь его рядом, где мы можем наблюдать за ним, гораздо лучше, чем казнить или поместить в стазис… не беря во внимание моральные аспекты, неизвестно, как население отреагирует на его казнь или изгнание через стазис.

Дверь открывается, и входит Брайтвелл. После продвижения по службе одним из первых официальных действий Эрлса было присвоить ей звание полковника, а также возложить на нее больше ответственности, а именно – командование всеми войсками Атлантического Союза. Все, кто был выше ее ранга, были отстранены от планирования, что, проще говоря, позволяло держать их в стороне.

– Сэр, извините, что прерываю, но контроль запуска на кольце ускорения не проверялся в течение шести часов.

– Вы послали команду? – спрашивает Эрлс.

– Они готовятся. Я думала, что вы все хотели бы знать.

Эрлс кратко кивает.

– Продолжайте, полковник.

Я встаю и иду к двери.

– Я пойду с тобой.

– Я тоже, – говорит Григорий.

– И я, – кричит Гарри, вызвав несколько смешков.

* * *

В дирижабле я поднимаю бинокль и вглядываюсь в здание пункта управления запуском. Оно выглядит крошечным рядом с гигантским кратером, как домик в прерии, расположенный на краю Большого каньона.

Мое худшее опасение состояло в том, что солдаты Тихоокеанского Альянса прибыли на станцию и захватили ее, чтобы использовать потом в переговорах. Но единственные транспортные средства здесь – наши собственные. Все наружные двери закрыты, включая главный вход и погрузочную платформу.

Когда мы приземляемся, я замечаю следы на снегу: похоже, что здесь было двое. На самом деле, я думаю, что это один человек пришел и ушел.

Брайтвелл и ее люди встают у главного входа и осторожно поворачивают дверную ручку, выглядывая через проем с помощью зеркала.