Агафонкин и Время - Олег Радзинский Страница 68

Книгу Агафонкин и Время - Олег Радзинский читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Агафонкин и Время - Олег Радзинский читать онлайн бесплатно

Агафонкин и Время - Олег Радзинский - читать книгу онлайн бесплатно, автор Олег Радзинский

Он взглянул на Агафонкина – понимает ли тот. Агафонкин кивнул – что тут не понять.

– Я решил попасть в Мир теней. – Мансур отпил чай, подержал горячую жидкость во рту, проглотил. – Я пошел за шкаф, взял юлу и закрутил. Смотрел, как она вертится, наматывая на себя мои мысли. Что я думал? Я думал: “Юла, возьми меня в Мир теней”.

Он замолчал, вспоминая тот четверг. Агафонкин тоже молчал. Ему не нравился вкус чая, и он подносил пиалу ко рту, делая вид, что пьет. Пиала грела замерзшие руки, дым от огня уходил столбом вверх – хорошая тяга.

По юрте поползли тени, словно пришли послушать рассказ Мансура о самих себе.

– Юла, возьми меня в Мир теней, – тихо повторил Мансур. Посмотрел на Агафонкина.

– Взяла? – спросил Агафонкин: он понимал, что должен что-то сказать.

– Взяла, эне, взяла, – улыбнулся Мансур. – Я поехал туда в Карете.

ТЕТРАДЬ ОЛОНИЦЫНА

Чикой дзам хан байна? Чикой дзам хан байна?

Где дорога на Чикой?

Потерялась в степи. С той дорогой потерялся и я.

Бой с меркитами начался затемно, когда ночной ветер стих и солнце – зимняя любовница ветра – чуть подсветило небо с востока. Нукеры Джелме седлали коней в предрассветье – тени людей. Я украдкой – когда в юрте никого не было – достал из покрытого красным лаком китайского сундука свои часы, которые Агафонкин велел мне спрятать вместе с прежней одеждой, – начало первого ночи. Электронный циферблат, время московское, разница пять часов; значит, здесь-сейчас начало шестого. Тоорил-хан – мой покровитель, вождь кереитов, обещал, что до меркитской стоянки на слиянии рек Чикоя и Хилок, где держат мою жену, не больше часа галопом. Будем на месте к шести.

Хорошо: в степи к тому времени рассветет, станет видно, куда стрелять. Лучнику нужен свет.

Меркиты – нынешние буряты. Думал ли я, что буду воевать с бурятами? Братьями по России? Живут себе в Улан-Удэ, никого не трогают. Ах, Агафонкин, Агафонкин. Ну, да что теперь. Теперь поздно.

Мне принесли хатангу-дегель – кожаный панцирь с приклепанными с изнанки металлическими пластинами. Я надел его поверх длинной шерстяной рубахи, но пластины все равно терли. Хатангу-дегель был мне короток: оно и понятно – это его панцирь, а я чуть выше. Не намного, но выше. Результат хорошего питания в медицинском учреждении, где я провел детство.

В лепрозории хорошо кормили. Там вообще было неплохо.

Аhаабыт Заимката стояла в двенадцати километрах от Вилюйска – дорога через светлую сосновую тайгу. Почва – песок, грязи никогда не бывает: вода после дождя и снега легко впитывается и уходит под землю. Старые бараки, сложенные в потай из бревен, пожертвованных купцами Расторгуевыми по просьбе вилюйского урядника Антоновича, пришли в негодность в 70-х, прослужив более восьмидесяти лет. Было решено их сломать и построить новые корпуса для больных.

Новые-то построили, а старые разрушить не удалось.

Когда нас с отцом привезли, стены старых бараков без крыш чернели по дороге к большому овальному озеру – бревенчатые остовы памяти. Я любил играть в их открытых ветру и дождю клетях разной формы – длинные коридоры, примыкавшие к ним коробки палат, тесные чуланы, пустой квадрат кухни. Доски пола прогнили, и сквозь дыры пророслитрава и маленькие кривые деревца. Я знал, что со временем тайга поглотит бараки, заметет песком, занесет землей, и на их месте поднимутся невысокие холмы, заросшие кустарником и лесной ягодой. Другие, новые люди станут приходить на эти холмы и смотреть вдаль – за гладкое озеро, где растут березы, сосны и красный кедр. Эти новые люди не будут помнить о прокаженных, однажды живших в этих краях, оттого что память о них также заметет песком и не останется ничего, кроме холмов и ветра с озера. А что может рассказать ветер? Ветер – плохой рассказчик: всегда спешит.

Мужики, посланные ломать старые бараки, остановили работы через месяц, успев снести только крыши. Все они потом рассказывали приехавшему из района начальству одно и то же: по ночам им снились кошмары – будто из-под досок бараков к ним тянутся изъеденные проказой руки без пальцев, пытаясь схватить и утащить в другой мир – туун сырыылаах – мир мертвых. Там, под бараками, поясняли мужики, осмелев от выпитой водки, вход в Аллараа дойду – Подземное царство. Прокаженные, умершие в бараках, теперь поставлены охранять этот вход, и оттого живые из Орто дойду, Наземного царства, не могут тронуть бараки. Ломать бараки мужики не отказывались; они отказывались ломать их при жизни. “Когда помрем – сломаем, – поясняли они райкомовским. – Тогда не страшно будет. А сейчас – никак: утащат живыми в туун сырыылаах. Вот где беда”.

Райкомовские спорить не стали – сами были якуты – и порешили оставить бараки как есть: стены без крыш.

Там всегда было светло, и я часами бродил по пустым коридорам, осторожно ступая по прогнившему полу, сквозь который росли высокая жесткая трава и скользкие прутья тальника. Я заглядывал в пустоту бывших палат и мысленно населял их жившими здесь когда-то людьми, придумывая им имена, жизни, судьбы. Я жил меж двух миров – окружавшим меня лепрозорием 90-х и прежними больными, созданными воображением. Оба мира казались равно реальными, и я часто забывал, в каком из них нахожусь.


Тронул небо рукой

Потолок

Трава под ногами

Пол

Напридумывал стены

Дом готов

Как запереть дверь?

Мой друг, Эрхан, старше меня на два года, жил в третьей от входа палате в дальнем бараке без крыши, с оторванными досками в стенах. Он жил с матерью и отцом – счастливая семья, и, как и я, он был здоров. Его мать тоже была здорова, а вот отец болел проказой, и через какое-то время я разрешил ему умереть. Надоело смотреть, как семья мучается.

Эрхана и его мать Кунэй я оставил жить в лепрозории. В любом случае, им некуда было идти, потому что единственный другой мир, который я знал, был советский военный аэродром в Монголии – Чойр-2. Не мог же я их туда отпустить? Мне был нужен друг и была нужна мать. Кунэй любила меня как сына и часто готовила нам с Эрханом кюэрчэх – якутское блюдо из сметаны с ягодами и сахаром. В лепрозории давали кюэрчэх на Ысыыах – летний праздник, но Кунэй делала его вкуснее.

Я играл с Эрханом каждый день, пока не встретил Л. После этого я его отпустил: позволил уйти, исчезнуть – или ушел сам? Еще долго потом – перед сном – я смотрел из окна комнаты, где мы жили с отцом, на черные стены пустого барака и желал Эрхану спокойной ночи.

Спокойной ночи, Эрхан. Учугэй туун.

Я привык жить меж двух миров, меж трех языков, меж реальных и придуманных людей, так что здесь-сейчас, в степном междуречье Сэлэнгинского среднегорья 1184 года – за почтивосемьсот лет до моего рождения – мне не должно быть страшно. А мне страшно.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.