Рип Винклер - Руслан Шабельник Страница 68

— Но я не Синд!

— Конечно, ты не Синд, тот Синд, которого я знала, которого я… — ей с трудом давались эти слова, она с вызовом посмотрела на Рипа, — которого я любила, он давно умер, умер еще тогда, полгода назад. Остался лишь жалкий червяк и ничтожный человек.

— Да послушайте же меня, дайте я вам все объясню! — вышел из себя Рип.

— Мы приняли тебя как дорогого гостя. Ты всех обвел вокруг пальца, тебя интересовало лишь одно — Тайна Дома. Ты все прекрасно рассчитал, ну, признайся. И твоя авария, и беспамятство, и… и любовь ко мне — все это лишь притворство, с целью выведать одно…

— Я не понимаю, о какой тайне вы говорите, позвольте же наконец я все объясню.

— Что, что ты можешь объяснить? — закричала девушка, — Может быть, смерть моего отца? Я до сих пор не могу похоронить тело. Пойми, Синд, мне стоит громадных усилий прямо сейчас не перерезать тебе горло, и только долг и обязательства перед Империей сдерживают меня. Убийца должен быть казнен всенародно, завтра будет суд, это будет завтра…

— Хорошие у вас порядки! — закричал в ответ Рип. — Казнить человека за то, что он не совершал. Пойми, кто бы ты там ни была, я не Синд, мое имя — Рип Винклер, но, возможно, я когда-тобыл этим Синдом, юб этом я ничего не помню, ничего, потому что потерял память. Моя сознательная жизнь началась после пятилетнего перерыва, чуть больше двух месяцев назад; о большем, что я делал, где и кем был, я не имею ни малейшего понятия, поэтому я и прилетел на вашу планету. За воспоминаниями. Я надеялся, здесь найдется, в конце концов должен же где-то быть человек, который бы видел меня, знал, кто я и чем занимался в эти годы.

— Твои уловки не помогут тебе. Твое лицо, твой голос, манера говорить, движения выдают тебя, если помнишь, ты уже однажды прибегал к трюку потери памяти…

— Это не уловки, я действительно потерял память!

— Мог бы придумать кое-что поновее. Подумать только, я ухаживала за тобой, и мой отец, он относился к тебе как к своему собственному сыну, которого у него никогда не было и которым ты со временем, возможно, стал бы. Но жадность правила твоими помыслами, Синд. Скажи мне, зачем ты это сделал, ответь сейчас, с глазу на глаз, когда нас никто не слышит.

— Что, что я сделал?

— Даже теперь, когда попался, ты виляешь, как лиса, ты говоришь, что не помнишь, ну, так я напомню тебе. Ты подлостью и обманом прокрался к нам в дом, вошел в доверие, а потом… потом ты убил его — императора, учителя и… моего отца. Тебя видели с обнаженным мечом, склонившимся над его телом, на том месте нашли кровь, его кровь, а затем вы оба пропали, ты и тело императора.

— Я не имею понятия, о чем вы говорите.

— Я пришла сюда потому, что хотела в последний раз увидеть тебя, потому что хотела посмотреть в глаза человеку, совершившему такое, потому что вопреки всем законам, я… жалею тебя…

Рип удивленно поднял глаза на девушку.

— Может быть, я плохая дочь, — между тем продолжала она, — однако это мне не помешает завтра вынести приговор, не надейся, а теперь… — она подошла к двери, — теперь прощай. У тебя есть последняя ночь. Последняя в твоей жизни. Если можешь, молись или вспоминай свои поступки. Больше мы не увидимся, — и, уже обернувшись у двери, добавила: — Я буду молиться за твою душу, Синд, и пусть простят тебя боги, если оди есть, я же тебя не прощу никогда.

— Постой! — крикнул Рип.

Но дверь за девушкой уже захлопнулась.

Весь день он переваривал улышанное. Выходит, учитель… ее отец, он стал убийцей императора. Натворил делов! Но девушка, какая красавица, она сказала он притворялся, что любил ее. Да с такой внешностью ему, если, конечно, это был он, не требовалось обладать особенным актерским мастерством. А тут еще и какая-то Тайна Дома, за которой он якобы охотился, большие деньги за нее. Стоп… деньги. На его счету в «ФЕНИКСЕ» стоит внушительная сумма. А новый звездолет, на котором он прилетел сюда, а дорогое оружие. Может быть, она не так уж и не права, может быть, это чудовище, про которое она рассказывала, это действительно он в прошлом. В таком случае, что же случилось с ним в этом самом прошлом, после чего он стал таким…

И девушка, когда она только вошла, теперь Рип вспомнил: незнакомое и вместе с тем родное, давно забытое и совсем свежее чувство, мысль, предчувствие шевельнулось в его душе, шевельнулось и ушло вместе с первыми словами…

Она сказала: «Завтра суд». Неужели ему суждено погибнуть на этой отдаленной планете, так и не узнав, кто он?

Хотя… мужчина, человек, если он настоящий человек, должен отвечать за свои поступки, даже если он их не помнит. Она узнала его, значит, это он, и о каком сочувствии может идти речь, если он убийца отца. Все правильно, он заслужил, и пусть будет что будет.

Из меланхолических раздумий Рипа вывел звук открываемого замка.

«Тюремщики? Для казни вроде бы рановато».

Дверь, как всегда со страшным скрипом, отворилась, и в образовавшийся проем проскользнула фигура — невысокий человек, одетый в темные одежды: коричневые широкие штаны, темно-синяя куртка и черная повязка на лице.

Неизменный меч — атрибут всех виденных Рипом жителей этой планеты пребывал у него не за поясом, а на специальной перевязи, заткнут за спиной, лишь длинная рукоятка выглядывала из-за плеча.

Когда вошедший обернулся, оглядывая коридор, Рип успел заметить, что меч был к тому же значительно короче катаны.

У него даже всплыло в мозгу название — шото, всплыло и ушло.

Между тем человек подбежал к Рипу и протянул ему руку.

— Ну же, Синд, чего глядишь, это я, Эйсай, бежим скорее!

— Какой Эйсай? — удивился Рип. Но человек уже увлекал его в коридор. Рип благоразумно не стал выяснять, кто он такой и почему он его, которого все должны ненавидеть, спасает.

Беглецы быстро шли по освещенному пространству. Впереди загадочный освободитель, двигаясь мелкими шажками, и Винклер за ним.

По обеим сторонам мелькали железные двери, ведущие в камеры, большинство из них зияли открытыми провалами пустых помещений; наконец они добрались до поворота коридора, там, на полу, огромной тушей лежал один из тюремщиков.

— Он, он мертв?

Винклеру было жаль молчаливого здоровяка, в конце концов тот не сделал ему ничего плохого.

Незнакомец обернулся.

— Нет, кто же отважится лишить жизни братьев Чин. Все знают, добрее их нет никого, несмотря на такую внешность. Проваляется полночи, а потом очухается, ну, может, денька три голова еще поболит, а то и того не будет при таком-то чайнике. — И он постучал по лысому черепу охранника.

Наконец они добежали до железной решетки с дверью, перегораживающей коридор. Дверь была открыта, а на пороге сидел без памяти второй тюремщик. Аккуратно переступив и через этого, Рип со своим спасителем оказались в небольшой, но шикарно обставленной караулке, оснащенной мониторами, на которых отражался сейчас пустой коридор.