Пушечный наряд - Юрий Корчевский Страница 68

Изредка террористы постреливали одиночными выстрелами из окон и тут же прятались. Сорвалось у них, сорвалось! Никакого выигрыша от своего захвата, кроме трупов, они не получили. Я не знаю, какие требования они предъявляли, но пока только трупы. Жалко, что и наших хлопцев побили, и испанцев. Нет бы между собой разбираться, так для международного скандала то вокзал взорвут, то на чужое судно полезут. Ладно, ручки ваши шаловливые уже укоротили, основная часть террористической группы лежат холодными в каюте или рыб кормят, да и те, что остались, понимают, что им уже не уйти. Стало быть, драться будут до конца, упорно.

Через какое-то время ко мне подполз матрос из команды:

– С кормы испанцы высаживаются, мы им концы сбросили. Боцман послал предупредить, чтобы вы друг друга не постреляли. Сейчас боцман их приведет.

И точно, в коридоре раздалось покашливание боцмана – еще раз предупредить хочет, чтобы не получить шальную пулю. За ним гуськом тянулись одетые в черное испанцы – человек двенадцать в касках, бронежилетах, увешанные оружием – ну прямо на войну пошли ребята. Вас бы сюда пораньше, суток на двое.

Ко мне подошел их старший. На хорошем английском попросил изложить обстановку. Я тут же известил боцмана – сходить на палубу левого борта и предупредить Николая – тот пока о появлении испанцев не знал, могла произойти трагедия. Только когда боцман ушел, я стал объяснять испанцу ситуацию. Остальные члены группы молча слушали. Я не забыл упомянуть, где лежат убитые испанцы и где баски.

– Господин… э… турист имеет воинскую подготовку?

Я кивнул – не рассказывать же им все. Испанец уважительно посмотрел на меня и отдал честь.

Испанцы пошли к дверям, залегли. Из короткоствольного ружья с толстенным стволом пальнули гранатой с газом через разбитое окно мостика, затем кинули туда пару светошумовых гранат. Ослепительная вспышка, сдвоенный грохот. Из окон повалил белесый дым. Внутри кашляли и ругались по‑испански, затем через окна стали выбрасывать оружие; через пару минут от удара изнутри открылась дверь, и стали выходить баски – один, второй… и все. Как все, их должно быть минимум трое.

Группа рванула внутрь, натянув перед этим противогазы. Я тоже хотел войти, но меня остановил спецназовец. Ладно, развеется дым, уйдет газ – тогда обязательно войду – надо посмотреть, сколько же их было и сколько там убитых, узнать, где капитан.

Я отошел от мостика, прошел по палубе чуть подальше; здесь воздух был свежее, не тянуло дымом и не разъедало глаза. А что я здесь стою? Можно уже и в каюту спуститься. Наталья, небось, заждалась, да и подхарчиться не помешает, у меня после передряг всегда аппетит просыпается.

Я спустился вниз, постучал. Дверь открылась, и на шею мне бросилась Наташа:

– Живой! Как я рада!

– А что со мной сделается? Можно уже выходить, с басками покончено. Испанцы двоих оставшихся в плен взяли, чтобы было кого допрашивать да суд показательный устроить.

Мы вдвоем пошли в ресторан – туда, где всегда обедали. Народ уже валил в зал, насидевшись два дня голодными. К сожалению, есть было нечего: повара и официанты два дня тоже сидели взаперти, и ничего приготовлено не было. Пришлось довольствоваться соком и бутербродами с ветчиной.

Немного подкрепились и решили подышать свежим воздухом. Я-то за эти два дня чем только не дышал, но беременной Наталье нужен был свежий воздух.

Мы вышли на палубу, медленно прогуливаясь, наблюдая, как к теплоходу со всех сторон направляются катера и небольшие кораблики. Не иначе, полицейское начальство, прокуратура и вездесущие журналисты – пофотографировать и взять интервью, пока новости горячие. Надо бы и мне проведать капитанский мостик. Вспомнив, что рядом с мостиком еще лежат убитые, я предложил Наташе присесть в шезлонг, пока я ненадолго отлучусь.

– Недолго, милый. Я соскучилась по тебе и переволновалась.

– Я мигом – туда и назад.

Я поспешил по трапу вверх, ближе к мостику. В охране стояли испанские спецназовцы. Узнав меня, пропустили внутрь. Народу на мостике было уже полно – спецназ, какое-то испанское начальство. К моему сожалению, увидел убитых наших ребят – судя по форме, капитана, старпома и рулевого. Тут же лежали убитые баски – ну, этого, с дырой в голове, похоже, я замочил, а двое других – работа спецназа. Один из начальников увидел меня, что-то спросил на испанском. Я лишь пожал плечами – не знал языка. Меня взяли под белы рученьки и выпроводили с мостика – нечего здесь разным-всяким туристам делать, лишь мешаются под ногами. А и в самом деле – я ведь лицо неофициальное, чего мне здесь толкаться, когда меня любимая женщина ждет.

Я отошел от мостика и успел сделать несколько шагов. Краем глаза, на крыше вверху я успел заметить какую-то тень; рефлексы сработали: раньше чем я смог понять, что там движется, тело метнулось в сторону, и тут же по месту, где я только что был, застучали пули. Спецназовец замешкался, и это стоило ему жизни. В падении я выхватил пистолет, что еще торчал у меня сзади за поясом, и дважды выстрелил по корпусу террориста. На стрельбу выскочили испанцы с капитанского мостика, стволом я указал наверх. Двое людей в черном с автоматами помчались к трапу, ведущему наверх. Остальные укрылись за мостиком, теперь из разбитых окон торчали стволы их пистолетов.

Рука, держащая пистолет, стала липкой; я с удивлением обнаружил, что ранен – правда, легко, в правое предплечье. Надо же, в горячке и не заметил. Надо бы обработаться, хоть забинтовать.

Я двинулся по палубе правого борта, прижимаясь к стенке. Из-за угла перехода вышла Наталья и, увидев мою окровавленную руку, охнула и помчалась ко мне.

– Стой! Осторожно!

Да разве послушается любящая женщина каких-то окриков – она их, по-моему, и не услышала. Я рванулся навстречу – надо успеть втолкнуть ее в любую дверь, лишь бы убрать с открытой палубы. Сверху снова мелькнула тень – черт, я же стрелял по корпусу, а на басках – бронежилеты. Цел, урод.

Я выстрелил сквозь крышу, даже если пуля не пробьет железо, внимание баска привлеку. Баск клюнул, показался ствол автомата, за ним голова. Пистолет уже смотрел вверх стволом и я чуть довел его и нажал на спуск. Выстрел, затвор откатился назад и застрял на затворной задержке. Патрон был последним. С крыши капала кровь. Убит или ранен? Подхватив Наташу, втолкнул ее в первую же дверь. Теперь испанцы пусть разбираются сами, а мы будем отдыхать, после перевязки, разумеется. Мы же туристы!