Распыление 3. Тайна двух континентов - Дмитрий Зимин Страница 68

- Фигушки, - я неуверенно покосился на бвану. Тот застыл на самой верхушке пальмы, раскинув руки для равновесия. - Я вам, дамочки, ни на грош не верю.

- Они помогут.

Новый собеседник был массивен, сер и в дымину пьян. Вяло обмахиваясь ушами, он опрокинул над пастью бутылку и винтом всосал содержимое.

- У них нет другого выхода, - Бумба обозрел ведьм через крошечные очки. - Нарушив слово, данное двадцать лет назад Легбе, Лоа сами выкопали себе яму. Сделка есть сделка.

- Здрасте, вашвеличество, - я, не отрывая взгляда от наставника, сделал неуклюжий реверанс. - Какими судьбами?

- Мировыми, какими еще?

Внимательно оглядев бутылку и убедившись, что она пуста, слон философски вздохнул и принялся мельчать. Он усыхал, становился всё меньше, пока не достиг размеров комнатной собачки. Только уши остались прежними. Махнув ими, как крыльями, король взлетел и закружил вокруг Аримана, обстреливая того крошечными молниями.

Ведьмы тоже преобразились. Мама стала неповоротливым бегемотом, а Эрзули - затянутой в кожаный латекс красоткой. Вскочив на бегемота верхом, красотка дала ему шенкеля и подняла в воздух.

Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных. А если его в воздухе прослабит?

Схоронившись на всякий случай под пальмой, я посмотрел на Ананси.

- Может, метнешь паутину, или еще что? - я вздрогнул, когда Ариман, запустив красный шар, прицельно сбил крошечного слоника. Слоник, заложив крутой вираж, пошел на бреющем, задевая ветки пальм, но затем выровнялся и набрал высоту.

- Я не боец, - брезгливо поморщился Ананси. - Я, скорее, менеджер. Но если ты так уж просишь...

- Стой! Сделку заключать не будем.

- И не надо. Хватит той, что у меня с твоей напарницей.

- Что-о-о? - заорал я, как больной носорог, но Ананси исчез. А через секунду мне с ветки помахал крошечный паучок...

Ладно, фиг с ним. Говорят, маленькие пауки - самые ядовитые.

Ариман уже не скакал ни по каким верхушкам. Он просто висел в воздухе, отрывал от неба громадные куски, комкал их, как мокрую бумагу и бросал в противников. Где-то над ним ревел бегемот, женский голос непрерывно, на одной ноте, читал заклинания, в Аримана летели зубастые жабы, многоногие змеи и страшные, величиной с волкодава, мокрицы. Всё это скатывалось с колдуна, как с гуся вода.

По стволам метались две желтые молнии - Цезария и Т'чала пытались дотянуться до родственника.

Рядом со мной, практически на том месте, где я стоял, открылся портал. Из него вышли Сет, горбоносый Роман-заде и...

- Здра-а-астье... - одновременно я попытался пригладить пятерней вихры, заправить рубаху и встать по стойке смирно.

- Вольно, стажер. Доложите обстановку.

Всякого можно было ожидать. И богов, и героев и явления народу Макаронного монстра... Но чтобы Он? Сам, собственными ножками...

- И-ик...

- Оставь парня в покое, - попросил Товарища Седого Роман-заде. - Не видишь, у него столбняк. А обстановка и так у нас перед глазами.

- Вижу, - буркнул главный маг страны и сняв картуз, утёр пот с лысины большим, в синюю клеточку, платком. - Ну и жара здесь. Упарился, как варёное порося...

- Отвык от оперативной работы, - посочувствовал архимагу Роман-заде. - Ничего, мы недолго.

С небес спустился Лумумба.

- А, это вы, - кивнул он, как ни в чём ни бывало. - Подключайтесь. Он уже теряет силы.

- Отлично, - потёр руки Товарищ Седой. - У меня через полчаса совещание.

Всё выглядело так, словно было спланировано заранее. Я покосился на Лумумбу - тот только подмигнул - а чего ты, мол, хотел? - И встал рядом с Сетом.

- Становись рядом, стажер, - пригласил Товарищ Седой. Я, еще ничего не понимая, подчинился.

Из лесу вышли Эрзули с Ананси - в своём нормальном виде, за ними - Цезария, поддерживаемая Т'чалой. Слава монстру, одетые. В арьергарде, неторопливо переваливаясь, шагали Бумба с Мамой.

Кивнув друг другу, они все - даже Цезария - выстроились большим кругом.

- Кто поведет? - спросил Лумумба.

- Давай ты, - ответил Седой. - Ты всё это начал...

- Мне и заканчивать, - кивнул наставник и бегло оглядел наш импровизированный ковен. - Итак, господа маги... В три касания. По моей команде... Давайте! КЮ. ДЗЮ. НИДЗЮ.

И мы дали.

Ариман, заключённый магами в клетку Фарадея - такую же, как на стадионе в Бумбе, но поменьше, - метался, как шаровая молния. Он искрил, ругался, пытался грызть прутья... Но мы держались. Минут десять.

А потом... Я увидел, как прутья клетки стали разжиматься. Напрягся, поднатужился - и закрыл дырку. Но в другом месте образовалось уже две, затем - три дырки...

- Как твой младший падаван? - сквозь треск помех бросил Товарищ Седой Лумумбе. - Успеет?

- Железобетонно, - кивнул наставник. - С ней Гамаюн.

- Ну, если Гамаюн... - на лице архимага отразилась некоторая борьба чувств. - Тогда поднажмем.

- САНДЗЮ. ХЯКУ. СЭН! - крикнул наставник.

Мы поднажали.

Эрзули пошатнулась - её подхватила под локоть Мама.

Сет, кажется, стал еще меньше, но упрямо, не моргая, сверлил взглядом Аримана.

Цезария смотрела спокойно, не мигая, только вертикальные зрачки её желтых глаз сузились до тонких щелочек. Вот она вздрогнула, схватилась рукой за сердце - Т'чала не глядя протянул руку, но Цезария её оттолкнула. Выпрямилась. Взгляд она не отвела ни на мгновение.

Роман-заде с Товарищем Седым стояли, как два тополя, и не сводя глаз с Аримана, перебрасывались редкими замечаниями.

Бумба, казалось, спал стоя. Только посверкивающие стёклышки очков говорили о том, что глаза его открыты и взгляд устремлен куда надо.

У меня затекли веки. Под них будто насыпали тонны песка. Я старался не обращать на это внимания и тоже смотрел, смотрел...

Конечно, опыта у меня не так много, как у магистров, но и мы в Академии постоянно повышали квалификацию игрой в гляделки. Чемпионом я не был, но на солнце мог смотреть, не моргая, минуты три...

- Он сейчас вырвется, - буднично сообщил Роман-заде.

- Не вырвется, - так же спокойно ответил Лумумба. По щеке его, я видел краем глаза, скатилась капля пота.

- Помощь нужна? - нового участника Марлезонского балета я узнал по голосу.

Суббота. Чтоб его.

- Присоединяйся, если хочешь, - небрежно пригласил наставник. - Мы почти закончили.

- Ну, если ты настаиваешь...

Я ощутил запах дорогого одеколона, когда брат Лумумбы встал рядом. Видать, пижонство - это семейное.