Теплица - Брайан У. Олдисс Страница 67

— Это землетрясение, — гулко произнес Собрат Йе. — Я обсуждал его с твоей подругой Яттмур и уже объявил ей, что причин для беспокойства нет. Конец света наступает точно по расписанию, как я и предвидел.

Грен поднялся на ноги и сказал ему:

— У тебя громкий голос, рыболикий. Кто ты?

— Я спас тебя от ненасытного гриба, человечек, ибо я — Собрат и Прорицатель края Гор Ночной Стороны, и все, населяющие эти горы, прислушиваются, когда я говорю с ними.

Грен все еще обдумывал это заявление, когда Яттмур подошла к нему со словами:

— Ты уснул и очень долго спал, когда сморчок оставил тебя. Мы тоже отдохнули и теперь должны собираться в дорогу.

— В дорогу? И куда же мы уйдем отсюда?

— Я объясню тебе, как объяснил и Яттмур, — сказал Собрат, моргнув, когда женщины опрокинули над ним очередную тыкву, полную воды. — Я посвятил жизнь странствиям по этим горам, проповедуя Слово о Земле. Но пришло время и мне вернуться в Щедрую Бухту, где живет мое племя, чтобы получить там новые распоряжения. Бухта лежит на самом краю Земель Вечного Заката; если вместе со мной вы дойдете до нее, то с легкостью вернетесь в бескрайний лес, где вам и место. Я поведу вас, а вы будете помогать и прислуживать мне в дороге.

Видя замешательство Грена, Яттмур поддержала Собрата:

— Ты и сам знаешь, что мы не можем оставаться на Большом Склоне. Нас доставили сюда вопреки нашему желанию, и теперь, когда у нас появился шанс уйти, мы не должны упустить его.

— Если ты хочешь этого, так и будет, но я устал от путешествий.

Земля задрожала снова. С нечаянным юмором Яттмур сказала:

— Надо оставить эту гору, пока она сама не оставила нас. — И добавила: — И еще мы должны убедить людей-толстячков уйти с нами. Оставшись здесь, они погибнут — или от голода, или от рук вострошерстых горцев.

— О нет! — вскричал Грен. — Они достаточно путались у нас под ногами. Пусть эти отвратительные создания останутся здесь. Не хочу, чтобы они снова увязались за нами.

— Поскольку они сами не желают сопровождать нас, этот вопрос решен, — объявил Собрат Йе, дернув при этом хвостом. — А теперь нам пора идти, поскольку меня нельзя заставлять ждать.

У них не было практически никакой клади, настолько их жизнь была близка к извечным путям природы. Приготовиться уйти означало лишь проверить оружие, собрать немного пищи в дорогу и бросить прощальный взгляд на пещеру, давшую им приют на время появления на свет Ларена. Наткнувшись взглядом на лежавшую рядом тыквенную чашу с ее содержимым, Грен вопросил:

— Как быть со сморчком?

— Пусть гниет здесь, — предложила Яттмур.

— Сморчка мы заберем с собой. Мои женщины понесут его, — решил Собрат Йе.

Его женщины уже нашли себе занятие; беспорядочные линии их татуировок слились с морщинами, когда они протянули вверх руки, поднимая Собрата с его пьедестала и водружая на спину носильщика. Меж собой они обменивались лишь хриплым ворчанием, хотя одна из них и могла давать сопровождаемые жестами односложные ответы, когда к ней обращался Собрат, но пользовалась при этом языком, которого Грен не мог разобрать. Он завороженно следил за процессом перемещения, пока Собрат Йе не утвердился на своем привычном месте, поддерживаемый поперек рыбьего тулова сгорбленным старцем.

— И давно этот бедный калека таскает тебя по горам? — спросил Грен.

— Таков удел его расы, и это великая честь — служить племени ловцов-несунов. Он рано был обучен своему делу. Он не знает о какой-либо другой жизни и ни о чем не жалеет.

Они двинулись вниз, и две женщины-рабыни возглавляли процессию. Яттмур оглянулась, чтобы увидеть троих толстячков, печально наблюдавших за их уходом из пещеры. Она махнула рукой и крикнула. Они медленно поднялись и крадучись двинулись вперед, едва не залезая на плечи друг другу, чтобы держаться как можно ближе.

— Пойдемте с нами! — ободряюще крикнула Яттмур. — Идемте, добрые ребята, мы позаботимся о вас.

— Нет уж, с меня хватит, — сказал Грен. Нагнувшись, он подобрал несколько камней и швырнул их в толстячков.

Одному из толстячков камень угодил в пах, другому в плечо; лишь тогда они помчались обратно к пещере, крича на бегу, что ни одна живая душа не любит их.

— Ты слишком жесток, Грен. Не стоило оставлять их на милость вострошерстов.

— Говорю тебе, я сыт ими по горло. Путешествовать лучше самим по себе. — Сказав это, он похлопал Яттмур по плечу, но переубедить так и не сумел.

Пока они спускались по Большому Склону, крики толстячков замерли далеко за их спинами. И с тех пор ни Грен, ни Яттмур не слыхали более их голосов.