Не время умирать - Джон Голд Страница 67

С остекленевшим взглядом Геракл шёл вперёд, всё сильнее и сильнее замедляя ход. Эта скотина… он всё понял. Бор и для него друг тоже. Не думал, что лошади вообще могут быть настолько умными.

Один… один… я снова остался один. Больше двух месяцев пути и всего один встреченный человек. Я дошёл до чёртовой границы Российской Империи сквозь десять гребанных регионов Диких земель. Боролся за свою жизнь с хранителями, смотрителями и тысячями Заражённых. И ради чего?!

Чтоб мой единственный друг умер вот так вот?!

Не стесняясь в выражениях злости, я шебанул Эммой по заднице Геракла. И личный предмет впервые за долгое время откликнулся.

— Шевелись! Даже если ты сдашься, скотина! Я никогда не сдамся! — мой голос наполнился какой-то чужеродной злобой. — Никогда! Слышишь! Так что шевелись или я тебя на мясо пущу!

Конь в панике заржал и понёсся по прямой. Впереди — пара километров рукотворного пустыря. За ним — линия забора с КПП и уже чуть дальше начинается сам город. Вот оно! Приграничье!

Телегу нещадно трясло, хотя мы и ехали по ровному асфальту. А меня корёжило! Мой ментат словно взбесился. Наполнился переизбытком энергии и эмоций. Злоба, жестокость, жажда власти и непередаваемая тяга к насилию над всем, что можно назвать живым.

Интуитивно пришло понимание, что это реакция на сильные эмоции, связанные со смертью Бора. Будто кто-то со стороны пытается вмешаться в мой ментальный фон. А я борюсь с ним! Даже будь это сам бог или дьявол, я не позволю вмешиваться в то, что чувствую своим сердцем.

Это моя жизнь!

Моя судьба!

И только я — главный герой в своей жизни!

Дежурившая на КПП пара солдат показала какой-то останавливающий жест, но Геракл его проигнорировал, в панике продолжая нестись по прямой. Уж не знаю, какой стационарный артефакт включили военные у себя в будке, но мы на полной скорости въехали в какой-то многослойный мыльный пузырь.

Воздух внутри пузыря загудел. Даже могучего Геракла, при всей его необъёмной мускулатуре и усиливающих татуировках, защита КПП остановила намертво в пятидесяти метрах от шлагбаума. Конь больше не мог сделать и шагу. Дрожал, хрипел, но не сдавался.

Солдаты что-то кричали, палили в воздух из автоматов, но я их не слышал. Все моё внимание было сосредоточено на девушке, стоящей сразу за шлагбаумом. Мы с ней уже виделись. Там, на земле, в учебке. Мастер Путей её величества княжны Анастасии Романовой.

Спрыгнув с телеги, я зашагал к шлагбауму. Плевать на солдат! Плевать на предавших меня Ракота и Эмму. Сейчас во мне кипела ярость!

— Ты знала! Знала, что Город-Поезд подорвут и я выживу! — по мере прохождения сквозь многослойный барьер силового пузыря нагрузка на тело нарастала. — Знала, что Романова попытается меня убить! Знала, что я выживу и найду её снова.

От нагрузки на руках и ногах полопались вены. Из глаз стали катиться кровавые слезы.

— Ты… ты знала, что я притащу сюда Романову, чтобы потом у меня не было с ней проблем.

Женщина продолжала спокойно стоять на месте. На её лице не дрогнул ни один мускул. Это было уже выше моего понимания. Как можно заставлять человека пройти через такой путь только лишь ради своих эгоистичных целей?

— Тварь! Из-за тебя же Бор умер.

Нахлынувшие эмоции помогли отделить свои мысленные порывы от чужих. Что со мной вообще творится?! Я же весь в собственной крови. А я всё иду и иду, наплевав на направленный на меня ствол автомата. Пограничник выстрелил сначала под ноги, а потом уже и по самим ногам. Боль… приходит и уходит… ещё одна пуля бьёт в плечо и меня слегка разворачивает.

«Главное — пересечь границы, — бьётся мысль в голове. — А зачем?»

Чья это за мысль? Куда и зачем я вообще иду? Зачем лезу под пули?

До пограничника осталось метра три, когда он опустил ствол автомата и начал орать, как ненормальный.

— ДА ВОССИЯЮТ ДВА СОЛНЦА ИМПЕРИИ!

Близко! Сделав шаг, я, наконец, рассмотрел глаза солдата. Зрачки расширены до предела, словно он находится в глубоком, чуть ли не религиозном экстазе. Выбежавший из будки КПП второй вояка тут же уставился куда-то мне за спину и тоже заорал.

— ДА ВОССИЯЮТ ДВА СОЛНЦА ИМПЕРИИ!

Они драли глотки, будто увидели самого Мессию!

— ДА ВОССИЯЮТ ДВА СОЛНЦА ИМПЕРИИ!

— ДА ВОССИЯЮТ ДВА СОЛНЦА ИМПЕРИИ!

Пограничники согнулись в предельно вежливом поклоне и не разгибаясь упали на колени, уперевшись лбами в землю. И даже в таком состоянии они продолжали орать так, словно в этих словах заключена вся их жизнь.

— ДА ВОССИЯЮТ ДВА СОЛНЦА ИМПЕРИИ!

— ДА ВОССИЯЮТ ДВА СОЛНЦА ИМПЕРИИ!

И только с третьей попытки до моего затуманенного яростью разума дошло, что за моей спиной кто-то есть и он излучает опасность. Невероятную, несокрушимую, ни с чем не сравнимую угрозу жизни.

Обернувшись, увидел у телеги двух мужчин. Взрослых, хорошо сложенных, без оружия в руках. Ников над ними не было, ибо всем известно — Система не властна над ними. Первый воин и первый маг человечества! Сверхлюди, чьи имена известны всем школьникам.

Саджи «Безграничный» и Джон Голд «Убийца Императоров». Одним лишь усилием воли они заставили взмыть в воздух тела Бора и княжны Анастасии. Щелчок пальцев Саджи, и казалось бы смертельные травмы тела исцеляются прямо на глазах. Переломанные кости Бора встали на место, и лицо приобрело здоровый румянец. А с тела Романовой за считанные секунды исчезла та зелёная гадость, что её отравляла.

— Значит, Бор? — Саджи повернулся к Джону. — Сопряжение миров началось.

— Далеко его нашли?

Саджи обернулся ко мне, и я ощутил, как чужой разум раздирает мой ментат на мелкие кусочки. Да сколько же в нем дури! Он же все мои мысли считывает.

— Граница второго региона от Побережья, — безграничный хмыкнул.

— Второй? Тогда у нас есть от пяти до восьми лет до начала Сопряжения, — Джон махнул рукой, и исцелённые тела приземлились обратно в телегу. — Хорошо хоть Индекс заметил Бора сразу, как он появился в приграничье Империи.

Саджи кивнул в сторону телеги, из которой стала выбираться пришедшая в себя Анастасия Романова.

— Раз эта дурёха здесь, значит, и Император получил уведомление от Индекса. Вот терпение у старика, а? — Саджи смотрел на княжну, как на пустое место. Он будто специально говорил так, чтобы она его услышала. — И? Чего ты на меня так смотришь, девица? Твой отец десять лет бессильным бревном прикидывался, чтобы вся погань с грязной кровью Древних повылезала из своих нор.

Саджи не хамил, но и не выказывал ни грамма уважения к княжне. Чем-то она ему сильно не нравилась.

— Была у Коли и другая причина…

— Не надо её впутывать, — вставил слово Джон. — Пусть и дальше живёт жизнью принцессы.