Выжить в лесу Междумирья - Александр Либих Страница 67

Меч почти полностью исчез в белой пене, оставались видны только рукоять и немного лезвия. Посмотрев на остатки волшебного меча, принц с грустной решительностью сказал:

– Дураком я жил, но не хочу дураком помирать. Вспомни, как мы с Чалым тебя и так и эдак разглядывали, на зуб пробовали, кулаком и копытом внимательно простукивали, много интересных предположений проверили, Ураган пару раз задумчиво рядом с тобой стоял, гномы вокруг тебя ходили и затылки друг другу чесали, но так мы все и не поняли, почему это ты волшебный. Скорее всего, купила Люцинда у джиннов втридорога обычную железяку. Так что не обижайся, оставляю я тебя в большой белой улитке. Пока!

В белом, окружающем меч, теперь было заметно движение. Возможно, «улитка» не могла переварить дамасскую сталь.

– Надо было сначала попробовать! – упрекнул Вельд.

Эфес, особенно крестовина, стали холодными, как железо на сильном морозе. Вельд невольно разжал пальцы.

Внезапно меч рывком вышел из белого на пол-локтя.

– Нет уж, он мне тоже не нужен! – запротестовал принц и двумя руками толкнул меч обратно.

Белое рядом с принцем становилось прозрачным. Он увидел лезвие меча, обильно покрытое бесцветными каплями, тонкие струйки потекли по лезвию.

Изумленная, Люцинда прошептала:

– Чудовище превращается в росу на волшебной стали!

– Выпадает в осадок, – как мог объяснил принц.

Люцинда положила в его руку что-то мягкое.

– Возьми мой шарф!

Закрыв ладонь шарфом, Вельд сжал рукоять и вытащил меч. Угрюмо на него посмотрел.

– Ты не понравился улитке – дело вкуса, твоей заслуги в этом нет. По крайней мере, я не заметил с твоей стороны ни малейшего шевеления.

Принц снова по рукоятку вонзил меч в белое чудовище, на этот раз улитка тотчас начала отползать. Вельд сделал шаг вперед, продолжая ворчать:

– Да, сильно не нравишься. Не верю, что она тебя боится, – просто брезгует. Я тебе еще так скажу: если бы я тыкал в улитку старой кочергой, то эффект был бы отнюдь не меньше.

Чалый, освободившись, бил по земле передними ногами и яростно мотал головой. Он готов был сражаться.

– Подожди чуток, – попросил Вельд, – я все-таки расшевелю нашего волшебного лентяя. Он должен понять, что невозможно победить, ничего не делая, исключительно за счет своей несъедобности и нахального характера.

Принц, размахнувшись, ударил мечом. Белые хлопья полетели, как стружки, и медленно падали на землю, еще в воздухе тая. Несколько точных ударов – и огромный кусок белой плоти отвалился от чудовища.

– Такого я не ожидал, – с некоторой растерянностью проговорил Вельд. – Похоже, ты для улитки ядовитый, а это уже совсем другое дело. Она не сможет с закрытыми глазами, и вся сморщившись, проглотить тебя. Однако мне опять-таки хочется спросить: при чем здесь твоя волшебность? Если железо для улитки страшный яд, то я бы лучше держал сейчас в руке теплую кочергу – уверен, что она прекрасно справилась бы с твоими обязанностями. Зато я не могу представить, чтобы ты работал вместо кочерги. Я вообще не могу представить, чтобы ты работал. Было бы очень неудобно шерудить тобой угли в камине. Получается, что ни к чему ты не пригодный.

Неутомимое ворчанье принца, оскорбительные сравнения со старой кочергой, по-видимому, достигли своей цели: меч стал тяжелей, от лезвия стало исходить голубоватое свечение.

– Ну, прости, – сказал Вельд, – но ты тоже был не прав. Нельзя так долго просыпаться. Однажды ты проснешься и увидишь, что от Чалого только измусоленный хвост остался, а от меня – сапоги с погнутыми шпорами. Я знаю, что тебе станет грустно, но уже ничего нельзя будет исправить.

Вельд поднял голову и наконец-то прекратил ворчать.

В белой стене словно бы открылся туннель. За пеленой хлопьев, похожих на густой снег, но не падающих, а кружащихся в воздухе, стоял вервольф, принявший облик человека, – тот самый, против которого Вельд дважды выходил на поединок.

Вервольф усмехался с характерной для него деланой расслабленностью.

– Ты не хочешь спросить «Это ты?», «Разве ты не умер?» или что-нибудь похожее?

Принц не ответил.

– Странно, – вздохнул вервольф, – еще минуту назад ты не казался молчаливым. У меня даже сложилось впечатление, что ты умеешь шипеть не хуже твоих крылатых подружек. Как только волшебный меч тебя терпит! Кстати, зря он светится, у меня ведь оружия нет, а поединок должен быть честным.

– Сомневаюсь я, что ты тот, кем прикинулся.

Вервольф засмеялся:

– Не увиливай! Ты прекрасно знаешь, где я был и кто отправил меня обратно в мир смертных, по твою душу. Разумеется, я приготовил для тебя сюрприз – как и ты для меня, когда был передо мной в долгу. Все справедливо, не правда ли?

– Первый раз слышу, чтобы вервольф говорил о справедливости. – Принц тянул время, чтобы прийти в себя.

– Там, куда ты меня отправил, я выучил несколько новых слов. Могу, например, сказать: через этот туннель готовятся лететь и ползти воплощения твоих кошмаров.

– Волк, до тебя, возможно, доходили слухи, что я не шибко сообразительный.

– Как бы тебе объяснить совсем по-простому… Если ты переживешь встречу со мной, то увидишь Бяку и других вымышленных и реальных созданий, при мысли о которых ты в разные годы писал в штанишки.

– У меня бывали мокрые штаны, – признался Вельд, – из-за невежества и равнодушия, пока я не научился их снимать, потом пару раз от злости, но никогда – от страха. Тебе дали неверную информацию.

Мимо Вельда просвистела стрела и пронзила шею вервольфа, тот удивленно приоткрыл рот и упал.

– Случайно получилось, – раздался виноватый голос Ингрии, – кажется, у нее был серебряный наконечник.

– Не беда, – ответила Вальдия. – В Кодексе чести сказано, что не имеют смысла повторные поединки с теми, кто уже был отправлен в Нижний или Верхний мир.

– Так и сказано? – неуверенно спросил Вельд.

– Да. Я не хотела мешать вашей беседе, и вервольф действительно рассказал кое-что важное: сейчас через туннель полетят и поползут. Так что не переживай, мы все еще навоюемся.

– Это мои кошмары и мои проблемы, – твердо возразил Вельд.

Чалый повернул к нему голову. Люцинда положила руку на плечо принца.

– Вельд, никто не может выстоять в одиночку против своих кошмаров. Если однажды придет мой черед, то я надеюсь, что ты будешь рядом.

За пеленой кружащихся хлопьев показалось существо, похожее на толстого белого медведя, идущего на задних лапах.