Мироходцы. Пустота снаружи  - Илья Крымов Страница 66

– Мной, тобой, нами. И Кузьмой.

– Ты можешь отказаться?

– Какая разница, если я не хочу?

Миверна задумчиво покачала головой.

– Мечта многих – взять и свалить с этой безумной планеты. Веришь или нет, но тебе, как гостье, мы показывали только самое лучшее. У Земли тоже полно проблем. Дураки, например. У нас много дураков. Плюнь на улице не глядя – придется извиняться перед дураком.

Она рассмеялась.

– И почему ты такой замечательный?

Между ними вдруг возник устойчивый зрительный контакт.

Токи. Токи везде. Токи с гудением скользят от тела к телу, порой совсем незаметно, а порой с такой силой, что напрягаются все внутренние пружины и волосы дыбом стоят. Иногда и не только они. И как всякий взрослый человек, сидя на диване вплотную к гостье извне, Владимир ощутил вдруг сильный разряд токов, пробежавший по скальпу.

– Спасибо за кофе, – сказал он и резко встал, отчего Миверна часто заморгала. – Не буду тебе надоедать. Набирайся сил, готовься, скоро ты окажешься дома.

По пути коридорами псевдобазы из нагрудного кармана послышался голос:

– Чувак, чувак, чувак! Тебе известно определение термина «позорный демарш»?

– Заходишь с тыла, Кузя? Гай из рода Юлиев по кличке Пышноволосый любил так делать, пока не напоролся на кинжал несколько десятков раз.

– Что это было, Владик?

– Она дорога мне как друг.

– Это гнилые отмазки, брат! Я помню тот манифест, который ты спьяну толкнул, когда Алка подарила тебе путевку во френдзону! «Я здоровый молодой мужик, я не дружу с женщинами!» Ты еще список исключений составил, довольно продуманный: подруги детства, которые как сестры; родственники женского полу; несовершеннолетние; находящиеся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, либо недееспособные по любой другой причине. Ты рассуждал довольно трезво для вусмерть пьяного. Но суть в том, что все остальные, не входящие в этот список, – дичь для «здорового молодого» хищника. Так в чем дело?!

– Не знаю. Может, меня смутило наличие третьего лишнего в кармане, а может, ее голова.

– Ложь, звездеж и провокация! Голова ему не нравится! Тарас, конечно, кретин, но в одном он прав: мы были произведены в СССР, дружба народов у нас в крови!

– Мы разные подвиды одного вида, наши предки разошлись слишком давно, и особого смысла…

– Секас! Какой еще смысл нужен?

– Ну вот, – пробормотал художник, переносясь на луну, – мою половую жизнь обсуждает criceta. До чего я докатился? А еще хозяин мироздания называется.

Вскоре

Последовавшие сборы были недолгими. Миверна облачилась в свой высокотехнологичный скафандр, проверила состояние оружия и вошла в ковчег, где уже ждал Владимир в камуфляжной форме, которая смотрелась на его худощавом теловычитании довольно нелепо. За спиной художника висел большой походный рюкзак в защитных тонах, на короткостриженой голове сидела панамка – тоже камуфляжная.

– Ты готов?

– Насколько это возможно. Меня решили провести через ускоренный курс выживальщика – так, на всякий случай. Три дня бегал по тайге, какал в вырытые ямки, ел ягель, спал в лосиных тушах и все такое. Боялся, что схарчу Кузю, когда совсем оголодаю. Но зато теперь я знаю, что есть универсальный выход из любой непонятной ситуации.

– Универсальный? И какой же это?

– Повторять за Беаром Гриллсом – залезть повыше и пить свою мочу.

– Понятно, – не вполне искренне сказала Мив. – Так ты не передумал? Я все еще не уверена, что этот переход удастся пережить.

– Не пинай мою решимость по шарам, пожалуйста, заводи эту шарманку и давай съездим к тебе домой. С ответным визитом, так сказать. – Владимир попытался улыбнуться весело и непринужденно, однако природная недостача харизмы немного смазала эффект.

У Мив улыбка получилась намного лучше, так что она поместила хронометрон в отверстие, дождалась полной загрузки системы и начала выводить Знаки адреса Басилптесты на главном сенсорном экране.

– Ввод завершен. Ну что, поехали?

– Поехали.

Офицер Янг хлопнула по шарику запуска, и ковчег бытия перестал существовать в реальности Земли. Следивший за этим со стороны Владимир выпустил струйку дыма и силой мысли прекратил существование псевдореальности, оказавшись на крыше первой городской аптеки.