Бунтарь. За вольную волю! - Юрий Корчевский Страница 66

Но царю нужен был виноватый в неудачах, и он его «назначил».

Михаил, как и многие ратники, присутствовал на казни, был морально подавлен. Вот уж к кому грязь не липла, так к Шеину. Всегда вёл себя честно, на всех должностях был «государственником» и получил от царя «благодарность».

Не сговариваясь, служилые дворяне пошли на постоялый двор неподалёку, в Белом городе. По-русскому обычаю надо было справить тризну, помянуть безвременно ушедшего из жизни, причём несправедливо казнённого. Все служилые дворяне это понимали, но голос против решения царя никто не поднял. Первую чарку выпили за упокой раба божьего Михаила, как положено, не чокаясь. Те, кому повезло служить с Шеиным, вспоминали знаменательные битвы под его водительством.

Настроение у всех мрачное, скверное, да другого быть не могло. Кто мог сейчас радоваться, так это поляки. Пожарского они боялись, но тот болен и староват для боевых действий в поле. Шеин подавал большие надежды, смел, понимал тактику и молод был. Как раз смена Пожарскому, если бы не царь.

После первой чарки была выпита вторая, третья. Каждый из дворян хотел сказать слово о воеводе. И не выпить до дна не положено, обида. К закускам почти не прикасались, хотя заказали изрядно, деньги у всех были, всё же не рядовые ратники.

Застолье продолжалось долго, до ночи. Осоловели все, отяжелели. Были бы со слугами, те увели, но каждый пришёл на Красную площадь «сам-один». Дворяне порой меры не знали, что в бою, что за столами. И Михаил, выпивавший редко, тоже набрался, пили-то хлебное вино, считай – самогон. На поминках сладкое винцо пить не принято. Опьянел к вечеру сильно, да и отключился, откинувшись на стену.

Сколько пробыл так, неизвестно. А только очнулся от лёгкого пинка по сапогу. Голову вскинул. Кто посмел князя тронуть? Обстановка явно не постоялого двора, не трапезной. Занавеси большие висят, тускловатый свет электроламп, двери с надписью над ними «Запасной выход». Рядом с Михаилом стоит кто-то из руководства Дома культуры. То ли худрук, то ли режиссёр.

– Ну, вы бы, музыканты, меньше пили! Разит от тебя как из винной бочки! И вырядился зачем? Вставай! Разлёгся на проходе на сцену, понимаешь! И не забудь в костюмерную наряд свой вернуть.

Блин! Да ведь он вернулся в своё время нежданно-негаданно! Михаил поднялся, гремя железом. Если и есть в костюмерной облачение русского ратника, так из крашеного картона. А на нём всё настоящее. В чём был, так и пошёл домой. Денег, в смысле современных, не было, так и шёл по тротуару. Прохожие не особо удивлялись, уже попривыкли ко всяким реконструкторам. Модно ныне стало – то рыцарские турниры, то бои Первой или Второй мировой войн.

Только у дома спохватился, что повезло, не нарвался на наряд полиции. Шлем и кольчуга – это мелочь, а боевой нож и меч настоящие, холодное оружие, могут и статью припаять.

Всё оружие на стену в своей комнате повесил, на память. Ведь расскажи кому – не поверят.

Последнее военное назначение князя Пожарского состоялось в 1638 году, когда возникла опасность большого вторжения крымчаков на Россию. Князь был назначен воеводой в Рязань, крупный город на южной окраине страны. Для боярина и именитого полководца, ценимого царём, такое назначение было понижением в должности и даже обидным, но Пожарский был выше мелких счётов. Россия в опасности, а он востребован как воевода!

Скончался князь Дмитрий Михайлович 20 апреля 1642 года. Погребли его в родовой усыпальнице Пожарских в суздальском Спасо-Ефимьеве монастыре. Много веков минуло, но не забыли благородные потомки воеводу. На Красной площади установлен памятник Минину и Пожарскому, славным сыновьям русского народа.