StarCraft. Я - Менгск - Грэм Макнилл Страница 65

Арктур воевал с келморийскими пиратами, отстреливался от разъяренных шахтеров, стоял на ковре перед важными шишками, но даже в такие моменты он не испытывал столь сильного стресса, как в этот раз – когда отправлял домой письмо о том, что стал отцом.

Арктур вспомнил, что когда ему было восемь-девять лет, он неудачно бросил мяч и разбил мамину статуэтку балерины. Несколько дней он обливался потом от страха, прежде чем набрался мужества и рассказал ей о проступке.

Когда его палец повис над иконкой записи в видеосистеме, его поглотило чувство, неприятно схожее с тем ледяным страхом, что он испытывал, когда стоял у входа в комнату матери, обливаясь по́том от сознания вины.

Он улыбнулся, придя к выводу, что не важно, сколько тебе лет – родители были и будут авторитетом, и рассказывать им о проступках всегда нелегко. Для них он навсегда ребенок, вне зависимости от возраста, сражений, достижений в жизни, а то и от наличия собственной семьи.

От иерархии семейных отношений между родителями и детьми никуда не деться.

Так или иначе, он отправил весточку о Валериане на Корхал. Когда прошло три дня, а ответа так и не последовало, Арктур удивился. Он ожидал, что реакция Кэтрин на то, что она стала бабушкой, последует в кратчайшие сроки.

А Дороти?.. Она стала тетей! Если кто и обрадовался бы, то точно она, в этом Арктур не сомневался. Как не сомневался в том, что Дороти полюбит Валериана. Но на какие отношения с сыном рассчитывает он сам? Подружатся ли они, или будут далеки друг от друга, как далек Арктур от собственного отца?

Прошедшая неделя заложила в него подозрения, что их отношения не будут гладкими. Скорее всего, они будут состоять из разочарований. Мальчик оказался слабым, не проявлял склонностей, навыков и стремлений, необходимых преуспевающему человеку.

Арктур планировал визит на Корхал, чтобы официально представить Валериана семье. Мальчишку следовало закалить, иначе какой из него достойный преемник?

В то же время, он получил от Даймонд де Санто сообщение о том, что заявка на месторождение одобрена, и все хорошо. Пробы образцов, полученные при бурении, оставались такими же чистыми, как и раньше, с самым низким процентом примесей за все время добычи, а доход от продажи минералов подскочил до таких чисел, каких никто из команды в жизни не видел. Арктур улыбнулся, вспомнив, с каким восторгом де Санто рассказывала о стоимости прииска. Она также рассказала о слухе, гуляющем по гильдейской интерсети: Война Гильдий практически завершилась, и келморийцы проиграли.

Арктур ничего не слышал об этом, так как Айлин Пастер не держал дома телевизоров, утверждая, что кроме как пропаганды Конфедерации и бессмысленных, атрофирующих мозги мелодрам, по ним все равно ничего не показывают. В принципе Арктур разделял его точку зрения. Чтобы узнать подробности, он подключился к спутнику UNN через удаленный доступ с консоли «Китти Джей». Само собой, UNN в полной мере освещала торжествующие известия о поражении келморийцев.

Колонны морпехов и сотни надраенных до блеска осадных танков мельтешили на экране; чрезмерно рефлексирующий диктор рассказывал о трусливой капитуляции всех вражеских сил, подавая новость так, словно военная машина Конфедерации победила самый кровавый режим, какой можно вообразить, а не свободный союз пиратов и шахтеров.

Не по этому ли поводу вызвали Айлина Пастера?

Вскоре Арктуру надоел этот фарс. Чувствуя легкое отвращение к склонности UNN расхваливать победы своих кормильцев, Менгск отключил питание. Вернувшись в дом Пастера, он решил выпить бренди, который согревал его не хуже, чем потрескивающий в камине огонь.

Арктур наслаждался редким моментом одиночества и вдруг услышал, как за его спиной в комнату вошла Юлиана. Он почувствовал неуверенность в ее шагах и понял, что сейчас опять начнутся претензии к его методам воспитания.

– Что на этот раз, Юлиана? – спросил Арктур, не оборачиваясь.

– Твой сын опять в слезах, – ответила она.

– Меня должно это удивлять?

– Почему тебе нравится это? – Юлиана обошла кресло и встала перед Арктуром.

– Нравится что?

– Почему ты так строг с Валерианом? – спросила Юлиана, не обращая внимания на вопрос. Ее лицо превратилось в маску и пылало гневом. – Разве ты не видишь, что он обожает тебя? При всем при том, что ты унижаешь его каждый раз, когда видишь! Он только-только познакомился с отцом! А ты только и делаешь, что талдычишь ему, что он ни на что не способен!

– Это потому, что он плох во всем! – разозлившись, Арктур отодвинул от себя бренди. – Он не то, что стрелять, даже удержать оружие не может. Книги, которые ты ему навязываешь, превращают его в божьего одуванчика, который пытается обрести вселенскую гармонию. Он худой, как скелет! На костях ни грамма мускулов, и он устает даже от легкой гимнастики. Если я строг к нему, то лишь потому, что пытаюсь наверстать упущенное! И это все из-за твоего потворства!

– Мы его любим, Арктур, – сказала Юлиана. – Мы не заставляем его делать то, что, по нашему мнению, он должен делать. Я думала, что уж кто-кто, но ты будешь уважать подобный подход. Наш сын волен выбирать, что изучать и чем увлекаться.

Арктур покачал головой.

– Это просто какой-то кучерявый бред. Хочешь оставить его неподготовленным к жизни за пределами уютного пузыря, в котором, благодаря тебе, он сейчас живет? Ты воспитываешь женоподобного книголюба и слабака, Юлиана. Галактика – жестокое, мерзкое место. Если ты продолжишь воспитывать его в таком духе, он не выживет, когда столкнется с реальностью один на один. Ты понимаешь это?

– Я все прекрасно понимаю, – отрезала Юлиана. – Ты хочешь вырастить из него точную копию себя!

– А разве это плохо? – возразил Арктур, вскакивая на ноги. – По крайней мере, я чего-то добился! Я вышел в галактику, набрался реального опыта и создал свою судьбу собственными руками! Сможет ли мальчик когда-нибудь управлять собственной судьбой? Он Менгск, а для большого корабля – большое плавание! Но ему никогда не достичь подобных высот!

– Вне зависимости от того, как он распорядится своей жизнью, это его выбор, – сказала Юлиана. – Мы не можем решать за него.

– Сущий вздор, – махнул рукой Арктур. – Детям нужна дисциплина, а ты явно не в состоянии обеспечить ее. Он слишком мал, чтобы понять, верный ли путь выбрал. Поэтому мы обязаны направить его в нужное русло.

Юлиана сжала пальцы в кулаки, и Арктур отметил, что она, вопреки его предположениям, вовсе не утратила внутренней силы.

– Хотелось бы мне, чтобы ты услышал эти свои слова. Тот ты, которым ты был раньше. Юный ты.

– О чем это ты?

– Всем тем, что ты отвергал, когда был юнцом, вот чем ты стал. Ты стал как твой отец.

– Не говори глупостей, Юлиана. Я не похож на отца, – отчеканил Арктур.

Юлиана горько рассмеялась.

– Столь образованный человек, как ты, не может быть настолько слепым. Я выслушивала все, что ты рассказывал мне все эти годы. О грандиозных планах, об амбициях и величии. И я верила тебе. Думаю, где-то в глубине души я до сих пор верю, что ты совершишь великие поступки, но уже не в одиночку. У тебя есть сын, и он нуждается в отце.