Ренегат - Павел Корнев Страница 65

— Придержите ее, — попросил я. — Мне бы не хотелось раскрывать карты раньше времени.

Канцлер кивнул и со стаканом в руке встал у окна.

— Можете идти, магистр, — отпустил он меня.

Я незаметно выплеснул бренди, которого не отпил ни капли, в кадку с пальмой, поставил пустой бокал на край стола и произнес:

— Если позволите, еще один вопрос.

— Спрашивайте.

— Профессор Роберт Костель, истинный маг. Помните такого?

Канцлер наморщил лоб и покачал головой, потом скривился, будто надкусил лимон.

— Да-а-а! Когда мы собирались открыть кафедру истинной магии, то выписали из Миены восходящую звезду. Уж простите, имени профессора за давностью лет не назову. Он жил у нас всего несколько месяцев, потом уехал.

— Не знаете куда?

— В Кальворт, кажется. Там предложили больше денег. А чем вас заинтересовал этот проходимец?

— Просто услышал знакомое имя и не сдержал любопытства. Всего доброго…

Я поклонился и отправился на поиски нового слуги.

В деканате сообщили, что Уве сейчас наблюдает за ритуалом создания голема. Я спустился в подвал учебного корпуса и заглянул в просторный зал, посреди которого высился окруженный пентаклем блок сырой глины. Двое школяров споро работали стальными скребками, срезая лишнее и придавая заготовке отдаленное сходство с человеческой фигурой. Пятеро из группы поддержки замерли вокруг с хрустальными шарами в руках, они щедро делились энергией со своим товарищем, который готовил к работе управляющий жезл. За ходом эксперимента наблюдал незнакомый профессор; он благоразумно отошел на безопасное расстояние и что-то негромко втолковывал окружившим его бакалаврам.

Закончив работу, резчики выбежали из пентакля, и тут же эфирное поле прожгли загодя выведенные формулы. В гротескную фигуру ударил ворох молний, она дрогнула, шевельнулась и вдруг резко качнулась вперед. Школяры испуганно попятились, но невидимая защита удержала страшилище в пентакле. Повинуясь взмаху управляющего жезла, голем отступил назад, ударился о стену и повалился на пол бесформенной кучей глины.

Как сказал бы маэстро Салазар: «Полное фиаско!» Впрочем, Микаэль бы еще и не такое сказал. Ослиную задницу он бы точно упомянуть не забыл.

Я помахал Уве, и тот вышел вслед за мной в коридор.

— Уже знаешь? — спросил я там его.

— Что я теперь ваш слуга? — насупился школяр, скрестив руки на груди. — Да, уже знаю, — и лишь после явственной паузы добавил: — Магистр.

— Не рад?

Паренек задумался, потом неуверенно пожал плечами:

— Всяко лучше, чем объедки со столов убирать.

У Хорхе нашлось бы что сказать на этот счет, но он был мертв, а я лишь предупредил:

— Приходи вечером на квартиру, — и зашагал к лестнице. Поднялся во двор, постоял немного, бездумно разглядывая хмурое небо и мокрые крыши, а потом с тяжким вздохом отправился…

Домой? Да нет, на квартиру.

Мой дом далеко, и я туда не вернусь. Никогда.

Домовладелец при моем появлении чуть по стойке смирно не вытянулся.

— Вам письмо из канцелярии его преосвященства! — объявил он во всеуслышание, и, как на грех, в гостиной что-то пили у растопленного камина мои соседи-лекторы: суетливый коротышка и занудный дылда. Оба уставились на меня с живейшим интересом.

Я не стал разочаровывать коллег, принял опечатанное послание, небрежным движением распаковал его и растянул губы в фальшивой улыбке:

— Утвердили пребенду. С меня причитается, сеньоры!

Приятели отсалютовали кружками, я пообещал вернуться через пять минут и поднялся к себе. Уселся на пуфик в прихожей, вчитался в послание, с шумом выдохнул.

Епископ дозволял расспросить служащих библиотеки кафедрального собора касательно книг, которые изучал там его племянник, и я собирался воспользоваться этим дозволением без промедления.

Убийство Хорхе? А что — убийство? Тут я был бессилен. Магистр-расследующий не показался простаком — начну крутиться под ногами, он точно заподозрит неладное. Да и живоглотам моя помощь ни к чему. Повезет — выйдут на след убийцы сами. Нет — тоже ничего страшного, мы в любом случае достанем выродка, когда распутаем дело. Ральф вон Дален и сгоревший пергамент из его камина — вот что должно меня сейчас волновать. Одно лишь это. И больше ничего.

Святые небеса! Да кого я хочу обмануть?!

Когда пришел Уве, я отправил его разобрать немногочисленные пожитки Хорхе, затем окликнул паренька и крутанул меж пальцев монету в половину талера.

— Да, магистр? — спросил мой новый слуга, мельком глянул на серебряный кругляш да так и замер, не в силах отвести от него взгляда.

Оставленная в прошлый раз лазейка позволила без всякого труда вогнать паренька в транс, и я какое-то время расспрашивал его об университете, школярах и лекторах, затем произнес:

— Всякий раз, когда задумаешь мне соврать, почувствуешь зуд. Мочка уха, переносица, подбородок. А сейчас ты очнешься и обо всем забудешь. Три, два, один…

— Да, магистр? — встрепенулся Уве.

Я вручил ему монету:

— Держи на текущие расходы.

— Благодарю, магистр! Я уже закончил с вещами вашего слуги…

— Завтра! — отмахнулся я. — А сейчас — спать.

К утру новых зацепок не появилось. По словам Герды, никто не запомнил Хорхе в «Вольном ветре», и никакие местные прохиндеи не трепались об убийстве старика. Ланзо и Ганс ручались за это, а им в таких вопросах вполне можно было доверять.

Для очистки совести я заглянул в местную резиденцию Вселенской комиссии по этике и наседал на магистра Риперторпа до тех пор, пока тот не сдался и не раскрыл карты.

— Роман Кацен не причастен к убийству вашего слуги! — заявил он, морщась, словно от зубной боли. — Я уверен в этом!

— И на чем же основывается столь категоричная уверенность?

Магистр-расследующий налил в стакан воды, выпил, кисло глянул на меня. Видимо, выглядел я весьма решительно, потому как он вытащил из стола жиденькую стопку писчей бумаги и передал мне один из листов. Текста там не было, стояла лишь дата. Да еще были зарисованы отпечатки подошв.

— В переулке, по которому волокли тело, мы обнаружили вот эти следы, — сообщил Риперторп. — Судя по тому, как сильно вдавлены в землю каблуки, их оставил тащивший вашего слугу убийца. И это не Роман.

— Почему так решили?

— Обратите внимание на набойки. На левом ботинке один из гвоздей вылетел. Мы проверили всю обувь Романа, совпадений не нашли.

— А разве…

Риперторп прервал меня на полуслове.

— Кроме того! — воздел он к потолку указательный палец. — Обувь убийцы больше стоптана с внутренней стороны, а для Романа это нехарактерно. Что и было отражено в протоколе!