Блудные братья - Евгений Филенко Страница 65

— Неправомерное осуждение и наказание лица, находящегося вне пределов юрисдикции Уголовного уложения, — отчеканил Кратов, — либо попытка такового. Наказывается бесславным отстранением от занимаемой должности либо, при наличии отягчающих обстоятельств, смертной казнью через отсечение головы и оставление без медицинской помощи.

— Позорным, — машинально поправил эхайн. — Позорным, а не бесславным.

— Как дикое животное я не могу быть осужден. Но, будучи этлауком, я не являюсь диким животным, поскольку не вхожу в официальный реестр флоры и фауны Светлой Руки, издаваемый Эхлиамарской Академией натуралистики. А тот, кто не дик, — разумен. Таким образом, я — не эхайн, но разумное существо, находящееся вне правовой юрисдикции Светлой Руки.

— Ну, возможно… — промямлил Юзванд.

— Теперь вы понимаете, что все, кто участвует в агрессии Эхайнора против Галактического Братства, нарушили эту статью вашего Уголовного права? — спросил Кратов.

— В аналогичных правовых актах остальных Рук нет такой нормы, — нерешительно заметил геургут.

— Но в законодательстве Светлой Руки отчего-то есть. Эхлиамар всегда славился своей подчеркнутой цивилизованностью. Эхлиамар живет законами и традициями, кодексами и уложениями… Уж не потому ли Светлая Рука так неохотно участвует в военных действиях?

— Это ложь! — лязгнул Юзванд.

— Скорее статистика… Ваше уголовное законодательство прямо запрещает делать то, к чему вас принуждает вассалитет. Вы и без того не знаете, что вам с этим делать, как разрешить конфликт между долгом и правом. Но т'гард Лихлэбр со своей безумной выходкой еще более усугубил неприятную ситуацию. Он экстремист, вояка, головорез. Он умышленно пытается навлечь на Эхлиамар гнев Федерации, чтобы вступили в действие иные, дремлющие законы. Законы военного времени, что оправдывают практически любое преступление. Так называемые законы Рыцарского Устава.

— Геакетт Кэкбур свято чтит все законы, — сказал Юзванд.

— И он хочет наказать строптивца. Он может сделать это по закону. Но его беспокоит общественное мнение, в глазах которого Лихлэбр — герой, отчаянный парень, любимец народа. Если я не справлюсь с т'гардом, тогда будет найден другой выход. На поиски которого я столь любезно предоставил геакетту время. И еще…

— Что же еще, яннарр Кратов? — осведомился эхайн.

Несмотря на иронию, слова его звучали вполне уважительно — о чем свидетельствовала хотя бы форма обращения, употребляемая в «эххэге» применительно к высокородным собеседникам.

— И геакетт, и т'гард хотят, — сказал Кратов, — чтобы те сведения, что я хотел бы довести до всеобщего сведения, умерли вместе со мной. Поэтому при любом исходе Суда я обречен. Но пока что я нахожусь под защитой Статута.

— Это правда, — качнул головой Юзванд.

— И т'гард Лихлэбр, мятежник и преступник, тоже. Что особенно неприятно геакетту Кэкбуру.

— Драд-двегорш! И это правда, — сказал эхайн, стремительно воздвигаясь над столиком.

Росту в нем было не меньше двух с половиной метров. Он стоял неподвижно, отвернувшись лицом к стене, и от него исходили плотные потоки бешенства.

— Вы знаете наши законы, — прорычал Юзванд. — Знаете не хуже нас! Вы хитрые маленькие животные!..

— А теперь, — с наслаждением произнес Кратов, — как вы есть официальное лицо и представитель законной власти, благоволите зачесть мне пункт двадцатый Статута справедливости.

— «Буде каковой поединщик высокого сословия…» — размеренным голосом начал геургут.

Его огромный кулак с грохотом врезался в стену.

— Опустите это. Сразу перейдем к разделу о сословии низком.

— «Буде каковой поединщик, в силу своего подлого происхождения, имущественных изъянов либо иной какой ущербности, не способен изготовиться к Суду в равных с супротивником кондициях, да будет его положение временно до свершения Суда уравнено с рекомым супротивником…»

Камень стены крошился от страшных ударов.

— И еще, пожалуйста, об исполняемых требованиях, — сказал Кратов.

— «Оный поединщик в полном праве изъявить комиссарам Суда некие претензии, сиречь требования, числом не более пальцев на его руках, кои подлежат непременному и скорому исполнению, за изъятием одного», — проговорил Юзванд, от бешенства прикрыв глаза, — «дабы сей подлец не возомнил о себе лишнего».

— Свобода передвижения подразумевается, — заметил Кратов, — и в число требований не входит.

— И все, что мне говорили об этлауках, — чистая правда от первой до последней буквы!.. — бормотал Юзванд, разжимая окровавленный кулак, в котором зажат был заранее приготовленный ключ от цепей.