Священный огонь - Брюс Стерлинг Страница 65

Легендарный кутюрье появился в центре своей галдящей свиты. На нем был костюм, нечто вроде спецовки — из черного ворсистого материала, со множеством карманов, похожий на костюм аквалангиста. Он следил за начавшимся шоу через двое радужных вееров-дисплеев, прикрепленных к поясу.

— Йозеф, как хорошо, что ты приехал, — сказал Виетти по-английски.

Он был высок, широкоплеч, с решительным квадратным подбородком и один из немногих не носил наглазников. Очевидно, в молодости Виетти был очень красив. Но годы и переживания оставили свой отпечаток, и теперь в нем чувствовалось что-то величественное и мрачное, как в развалинах Колизея. Хотя, строго говоря, Джанкарло Виетти родился в Милане, а не в Риме.

Он окинул Майю тем же рассеянным, снисходительным взглядом, каким смотрел на своих покорных аистов. Его поблекшие голубые глаза внезапно оживились. И наконец он сказал, обнажив сверкающий ряд керамических зубов:

— Ну надо же, Йозеф, она такая стильная! Ну ты и мошенник. На самом деле тебе не нужно было…

— Значит, ты помнишь.

— Неужели ты думаешь, что я забыл мою первую коллекцию? С таким же успехом можно забыть, как впервые лег под нож. — Заинтригованный Виетти не отрывал от Майи глаз. — Где ты ее нашел?

— Это моя новая ученица.

Виетти осторожно дотронулся до подбородка Майи кончиком пальца в черной перчатке, коснулся локона ее парика и потрепал по плечу. А потом от души рассмеялся. Его щеки покрылись красными пятнами, тело тряслось. Виетти приложил левую руку к сердцу, подмигнул. Затем проверил веера на поясе и очертил мембрану указательным пальцем.

— Давай-ка выпустим ее сегодня вечером погулять по подиуму, — предложил он. — Шоу в Риме — это всегда хаос. Но это очень стильный хаос.

— Ты не должен этого делать, Джанкарло. Костюм из легкого пластика и тот не выдержит.

— Я знаю, ты решил немного подшутить надо мной с этим старым костюмом, но мы можем все поправить. А она умеет ходить как надо?

— Немного умеет.

— Она очень молода, ей простят, если что-то не так. — Виетти вопросительно взглянул на нее: — Ваше имя?

— Майа.

— Малышка, у меня здесь очень хорошая команда. Позвольте мне представить вас. Вы можете пройтись перед этой славной публикой? Они ужасно старые, у них эти глупые наглазники и слишком много денег. — Виетти по-дружески подмигнул ей, хотя между ними был водораздел в целое столетие.

— Конечно могу. — Она была непосредственна и очень счастлива.

Виетти искоса посмотрел на Новака:

— Йозеф, прошу тебя, несколько фотографий для моего небольшого сайта.

— Нет, не могу, — отказался Новак. — У меня нет с собой подходящего аппарата и вообще нужного оборудования.

— Ну, Йозеф, по старой дружбе, а? Ты можешь воспользоваться аппаратом Мадраски. Он позер, дурак, но в любом случае мне не откажет.

— Я давным-давно не снимал моду. По правде сказать, в последнее время я больше снимал яичную скорлупу и паутину.

— Йозеф, после того как ты потрудился ее надеть! Не стесняйся. Лицо ужасное, это верно. Какая-то наивная косметика, настоящий китч. Но мы еще увидим, какое у нее лицо. И парик просто жуткий… Но она так сексуальна, Йозеф! В двадцатые годы все были очень сексуальны. Даже я был тогда хорош. — Виетти ностальгически вздохнул. — Ты помнишь, каким я был?

— Когда ты молод, даже луна и звезды возбуждают.

— Но в двадцатые годы люди умирали совсем молодыми, и каждый был сексуален, все вокруг было сексуальным. Даже СПИД был сексуальным в двадцатые годы. У меня в коллекции нет ни одной сексуальной вещи, и твоя девушка станет сегодня вечером моим сексуальным сюрпризом. Это будет забавно. Барбара о ней позаботится. — Он взмахнул веерами на поясе и хлопнул в ладоши: — Барбара!

— Вам очень повезло, — тихонько сказал Новак Майе. — Он надеется на вас. Не разочаруйте.

Она шепнула в ответ:

— Он не собирается мне платить, не так ли? Я смогу это сделать, если он не станет мне платить.

— Я этим займусь, — заверил ее Новак. — Будьте посмелее.

Барбара была главным ассистентом Виетти. Она говорила с вест-эндским лондонским акцентом. Крупные черты ее лица и черные курчавые волосы причудливо сочетались с персиковой кожей и хрупкостью юной девушки с полотен прерафаэлитов. Деловитая и трезвая, Барбара одевалась строго и со вкусом, как дипломаты высокого ранга. Ей было восемьдесят лет.

Барбара повела Майю в гримерную, где толпились манекенщики. Перед ярко освещенными видеозеркалами сидело около десятка полуодетых, потрясающе красивых мужчин. Они болтали, поигрывали бицепсами и тщательно одевались.

— Это Филиппе, теперь он о вас позаботится, — сказала Барбара и усадила Майю в красное кресло.

Филиппе, невысокий человек с крошечным ротиком, напомаженными белокурыми волосами, в огромных наглазниках, взял ее за руку, быстро взглянул и в ужасе отпрянул.

— О боже, нет! — воскликнул Филиппе и отправился за скребком, очищающим кремом, полотенцами, щетками для волос, стал звать парикмахера.

Двое сидевших поблизости манекенщиков оживленно разговаривали.

— Ты видел Томи сегодня вечером? Что с ним случилось? Он совсем обрюзг. Жутко растолстел.

— Все это зрелище для детишек или сумасшедших. Когда у тебя ребенок, это еще куда ни шло, но если у ребенка уже свой ребенок, то ты меня извини.

— А как твой новый дом, Брэнд?

— Пока что все в порядке, но нужно еще просверлить до сейсмической зоны. И это меня тревожит.

— Нет, ты не должен откладывать. Тогда ты и Бобби все раскопаете и установите там какое-нибудь стабилизирующее оборудование, какой-нибудь симпатичный определитель… Я просто зеленею от зависти. — Манекенщик проверил свое видеозеркало. На экране возникло его изображение в анфас. — Ну как мои глаза, с ними все в ажуре?

— Ты опять изменил их форму?

— Нет, на этот раз придумал новенькое.

— Эдриан, твои глаза еще никогда так хорошо не выглядели. Серьезно говорю.

— Спасибо. Я рассказывал тебе, что меня призвали в армию?

— Ты шутишь. — Брэндон без всяких усилий дважды сделал колесо и оперся ладонями о пол. Он сделал стойку. Его мускулистые ноги дотянулись кончиками пальцев до потолка. Тело, принявшее позу ныряльщика, напоминало бронзовую статую.

— Ну что же, — отозвался Эдриан, — мои медицинские показатели довольно высоки, и к тому же социальная помощь, но знаешь, они просто свора грязных стукачей. Разве не так? Но армия! Я хочу сказать, что в наши дни в современном обществе у вооруженных сил должна быть какая-то власть! Вдали от гражданки должны же быть серьезные ребята, готовые крепко ударить, когда понадобится, и назвать вещи своими именами. Верно?