Восход двойного солнца - Александр Ярославцев Страница 65

Внимательно следил за событиями и президент турецкой республики Мустафа Исмет, по гордому заверению которого Турция являлась частью Европы и была от нее неотделима. У него тоже были свои опасения, что, разобравшись с врагами, Сталин припомнит ему и «идею великого Турана», чьи восточные границы кончались по ту сторону Урала. И клятвенное обещание Гитлеру напасть на СССР после падения Сталинграда и Баку, и мелкие пакости с пропуском через Босфор итальянских и германских боевых кораблей. За это Сталин мог спросить в любой момент, что было крайне опасно на фоне кровавых англо-французских разборок на Ближнем Востоке.

Не обращая внимания на лилипутов, снующих у них под ногами, Трумэн и Сталин были заняты скорейшей реализацией своих стратегических планов. Трумэн превратился в сплошной комок нервов от того, что срок начала возмездия пришлось передвинуть на сутки, с возможной отсрочкой на вторые. Транспортировка ядерных зарядов за океан оказалась не совсем простым делом. Оно непрерывно порождало массу проблем, требовавших немедленного решения. Да и непрерывное нытье Черчилля его сильно доставало, хотя британского премьера в какой-то мере можно было понять.

Во время перелета в Кельн при посадке разбился самолет со штабом фельдмаршала Александера. Сам фельдмаршал чудом выжил, но по состоянию здоровья ушел в отставку и на его место заступил Монтгомери, что не сулило Черчиллю ничего хорошего. Монтгомери и в бытность побед мог не согласиться с мнением премьера, а теперь и вовсе мог потребовать отстранения Черчилля от военных дел. Такая перспектива Уинни никак не устраивала, и он как манну небесную ждал американского «Возмездия».

У Сталина тоже были свои проблемы. Несмотря на то, что к 15 августа советские войска заняли половину Дании, подавляющую часть британского оккупационного сектора в Германии, часть Голландии и Бельгии, Верховный не совсем был доволен развитием дел. Отступающие канадцы сумели укрепиться на голландском выступе Нидерландов, удержав в своих руках Роттердам, ключевой порт на Рейне и всем побережье. Их, конечно, можно было сбросить в море, но на это как всегда требовались силы, а их, естественно, не хватало.

Кроме того, не все получилось и в Бельгии. Войска маршала Рокоссовского хотя и заняли Гент и Антверпен, но вот окружить и уничтожить находившиеся во Фландрии английские войска не смогли. Британцы отошли во Францию и закрепились на побережье, в районе Дюнкерка и Кале. Верховный, конечно, не был суеверен, и название этих мест не порождало у него негативную ассоциацию с Гитлером. Просто перенос военных действий на французскую территорию вызывал дополнительные проблемы с де Голлем, которого Сталин считал своим союзником в противостоянии с англичанами и американцами. И пусть французская армия, пребывающая на границе Австрии и Баварии, не была той силой, с которой следовало бы считаться, Сталин смотрел далеко вперед. И там, впереди генерал де Голль очень был ему нужен.

Поэтому, в связи с тем что советские войска вступили на территорию давно уже утративший свой суверенитет Франции, в Париж была отправлена военная миссия, для решения всех острых вопросов и проблем.

– Царь Александр дошел до Парижа, а мы отправляем туда военную миссию, – пошутил Верховный, подписывая директиву с подробным перечнем всех задач миссии и регламентом ее поведения.

Больше всего на свете к этому моменту Сталину нужны были не громкие военные победы, а твердый мир, к которому он стремился все эти долгие четыре года. Вот уже вторую неделю подряд он начинал свой рабочий день не с обсуждения положения на фронтах, а узнавал, есть ли новости из Стокгольма, от Вышинского. Там, в далекой Швеции, Андрей Януарьевич крутился, как только мог, но выше головы прыгнуть не мог. Американцы упрямо ждали справедливого «Возмездия» и категорически отказывались садиться за стол переговоров.

Таким было положение в Европе и в Америке, но в своем ожесточенном противостоянии, делая один ход за другим, две грозные силы полностью забыли о существовании еще двух сторон в этой большой политической партии. Вернее сказать, не забыли, а просто пренебрегли их существованием, бесцеремонно задвинув их в задний угол шахматной доски, азартно стуча по ней пешками, конями, ладьями и офицерами.

В какой-то мере это было вполне понятно, резонно и даже оправданно. Китай и Япония не имели сил и возможности влиять на события в Европе, да и в азиатских делах играли отнюдь не первые скрипки. Гоминдан только сидел и ждал, когда белые союзники прогонят японских оккупантов, с опаской поглядывая на НОАК. На данный момент армия коммунистов не представляла серьезной опасности для центральной власти, но за ее спиной стояла Москва, с Приморской армией маршала Василевского, и с этим приходилось считаться.

Дела у самурайской Японии также обстояли далеко не блестяще. Главные военные силы Страны восходящего солнца находились на континенте, цепко держа в своих объятиях Корею, Маньчжурию и часть Китая и Сахалина. Полное господство американского флота затрудняло ее быструю переброску на защиту метрополии от угрозы высадки американского десанта. Японскому командованию предстояло решать эту задачу, опираясь исключительно на внутренние силы, и здесь оно сильно проигрывало американцам. У «белых дьяволов» было всего в избытке, начиная от самолетов и кончая солдатами, но предвкушая скорую победу, дядя Сэм забыл одну старую истину, не утратившую актуальности и в эти дни.

«Загнанный в угол зверь может сильно укусить. Пусть это будет даже маленькая мышь» – гласила восточная мудрость, и она оказалась права. Лишенная своих линкоров и авианосцев, отчаянно отбивающаяся от наседавшего врага «божественным ветром», милитаристская Япония имела в своем распоряжении еще два тайных средства, при помощи которых надеялась повлиять на ход войны. И если об отряде 731, создававшего бактериологическое оружие, у разведки противника имелись отрывочные сведения, то о другом, «корейском отряде», знало ограниченное число лиц в самой империи. В полностью закрытом районе на северо-востоке Кореи японские ученые пытались создать свое ядерное оружие.

Еще до 1940 года были организованны две группы исследователей. Первая группа ученых во главе с профессором Нисана занималась непосредственным созданием атомной бомбы и имела кодовое обозначение «Токийский проект». Вторая группа, под руководством профессора Аркацу, работала над созданием средства доставки и имела название «Киотский проект».

Судьба не очень благоволила к японцам, пытавшимся создать ядерный меч для своего императора. В отличие от немцев и американцев, в пределах их владений не было залежей урана, необходимого для создания атомного оружия. Уже к середине 1942 года группа профессора Нисана заявила, что знает, как создать бомбу, но отсутствие сырья полностью связывало ему руки.

С огромным трудом, после долгих переговоров и личной просьбы премьера Тодзио, немцы согласились помочь своим союзникам и отправили две тонны урановой руды при помощи подлодок. Труден и опасен путь из одной части света в другую, если на нем постоянно дежурят вражеские корабли. Из двух тонн, отправленных из Германии, только одна благополучно достигла берегов Японии.

Этого было крайне мало для работы над мощным оружием, но пытливых японцев, привыкших обходиться в этой жизни малым, это не остановило. Они продолжали трудиться и вскоре получили свой первый обогащенный уран. Вслед за этой радостной вестью пришла и другая. Скупая судьба улыбнулась детям Аматерасу. На северо-востоке Кореи, вблизи поселка Хыннам, были найдены залежи урановой руды.