Академия - Наталья Бутырская Страница 65

Последними приехали повозки с нашими богачами в окружении пешей прислуги. Я заметил, что Джиана среди них не было. Ян шел возле чинно восседающей Уко и что-то ей говорил. Со стороны это выглядело, словно дворовый слуга спешно докладывает своей госпоже о каких-то небольших проблемах.

С одной из повозок спрыгнул Тедань и кинулся обнимать меня:

— С тобой всё хорошо? А то Ян сказал, что тебя посадили в тюрьму!

Уж не знаю, что там с Теданем делали, но за такой короткий срок этот парень, и так неплохо смотревшийся в облике богача, стал выглядеть так, словно он родился в знатной семье. Походка, манера держать голову, даже взгляд — всё изменилось. Только его непосредственность никуда не делась. Взял и прокричал на всю Академию о моих злоключениях, а ведь уже никто и не вспоминал о нашем сомнительном прошлом.

— Да, но они во всём разобрались, и теперь мы с тобой больше не преступники, — улыбнулся я другу.

Когда мы втроем сели ужинать, Тедань, уже переодевшийся в обычную одежду, начал рассказывать про свои приключения:

— Теперь я понимаю, почему богатые не обращают внимание на обычных людей. Я же всегда делал всё сам. А в том доме для каждого дела были придуманы слуги. Есть слуга, что утром отворяет ставни, слуга, чтобы помочь одеться, слуга для смены ночного горшка, слуга, который зовёт на обед, слуга, который держит над тобой зонтик, чтобы снег не падал на голову… Сначала я пугался, когда они внезапно появлялись рядом, пытался познакомиться с ними, поговорить, но они пугались ещё сильнее, чем я. Зато когда не обращаешь на них внимания, и им, и тебе становится проще.

Многие вещи происходили сами по себе. Я вставал утром с постели, и рядом оказывался таз с теплой водой. Когда я протягивал руку, в ней само по себе появлялось подогретое полотенце.

Что и говорить! Я вот сейчас переодевался и пять минут стоял, как дурак, с раскинутыми руками, ждал, пока пояс сам по себе развяжется, а ханьфу сам снимется и полетит в сундук, — Тедань изобразил, как это выглядело. — А когда видишь, что разговаривают, смеются, едят и пьют только люди в шелковых одеждах, то только их и принимаешь за настоящих. А все остальные — это лишь тени. Тени без желаний и мыслей. Тени, которые существуют только для того, чтобы выполнять свою работу. Они ведь даже не разговаривали, а только кланялись.

Но знаешь что? Я понял, зачем так нужно. Когда не думаешь о занятиях, заданиях, еде и холоде, голова становится легкой и пустой. И там начинают расти другие мысли. Я вспоминал уроки и вдруг понимал, о чём там говорилось. Выучил много новых иероглифов, начал читать.

Слуги, деньги, поместья, титулы, должности даются не просто так. Народ берет на себя все хлопоты, мелкие дела, пашет и жнёт, сдаёт Ки для того, чтобы чиновник думал только о законах, только о том, чем он может быть полезен для людей.

— Ты сам это придумал? — недоверчиво спросила Мэй.

— Да, — сказал Тедань, и тут же поправил себя, — нет, почти. Сначала я не думал о чём-то таком, но потом в том доме нашел труды Цень Земина, где говорилось о предназначении каждого человека. И когда прочитал, понял, что именно так я и думал, только сказать правильно не мог.

Но ведь на самом деле всё не так. Через две недели в дом приехали знакомые хозяев, как сказал Кун Веймин, чтобы проверить нас на новых людях. Там был и чиновник пятого ранга с женой и детьми, и люди из знатных родов, и еще всякие важные гости. И знаете, о чём они думали?

Мэй рассеянно улыбнулась, глядя на бушующего Теданя, а по моей спине прошли мурашки. Как там говорил Кун Веймин? Эта практика была нужна, чтобы наши простолюдины смогли быстрее привыкнуть к жизни аристократии. Но какие цели на самом деле преследовал господин Кун?

— Они думали о повышении цены на шёлк, о новой пьесе, о битве зверей, о грядущем турнире родов. Обо всём на свете, кроме народа. Кроме своих обязанностей.

Если крестьяне перестают работать, к ним высылают армию. А если чиновники не работают, кого нужно высылать к ним?

— Это ты тоже в книге нашел? — спросил я, хотя был уверен, что это не так. Я читал Цень Земина под руководством госпожи Роу.

— Нет. Это уже я сам понял. Мы много говорили об этом с Кун Веймином.

— Погоди! Кун Веймин жил с вами?

— Да, почти всё время. Только под конец его срочно вызвали. Он мне как раз и сказал, что нужно читать, а потом спросил, что я понял из книги.

— Тедань, ты же понимаешь, что нельзя судить обо всех чиновниках по двум-трём людям? — поморщившись, уточнила Мэй.

— Конечно! Господин Кун сказал, что в следующем году практика будет сложнее. Нас отправят писарями к чиновникам седьмого-восьмого ранга, чтобы мы сами увидели, как там всё работает. А потом — ещё более сложные задания. В конце четвертого года обучения мы все должны будем пройти экзамен на чиновника.

Лицо Мэй скривилось, но она промолчала.

Нам дали несколько дней отдыха, а потом отправили на вторую часть практики. В этот раз ученики Южного округа будут проходить службу в армии.

С утра пораньше мы покинули Академию, вышли за пределы Киньяна, и поодаль от городских стен увидели Командующего, сидящего в двухместной колеснице. В этот раз он надел доспехи попроще, которые, может быть, не так подчеркивали его рост и стать, но выглядели гораздо надежнее тех, в которых он щеголял на занятиях. И никаких длинных лент в развевающихся волосах. Теперь он выглядел как настоящий воин.

За колесницей стоял лян (двадцать пять солдат), но я заметил это лишь потом. Ученики остановились сразу за воротами Академии, разглядывая животное, запряженное в колесницу. Если бы Тедань встал с другой стороны, то его макушка едва-едва бы виднелась из-за спины зверя. Рыжевато-бурая шерсть почти касалась земли, а массивная тупоносая голова чудом удерживала метровый рог, направленный прямо на нас.

Зверь громко фыркнул и переступил с ноги на ногу.

— Цилинь, — прошептал кто-то позади меня, но ему тут же ответили:

— Какой это тебе цилинь? У цилиня же копыта и чешуя, тут шерсть и лапы.

— Кто умеет ездить на лупоглазах? — спросил Командующий, вперед вышло несколько человек, и я вместе с ними. — Ты, — ткнул он в меня, — будешь помогать с рогачом, следуй сразу за колесницей.

Он развернул колесницу и неспешно поехал по дороге, но чтобы не отстать, мне пришлось перейти на бег. А сзади побежали и остальные.

Солдаты, как я понял, обеспечивали безопасную доставку нас в расположение армии. Тут также были люди в авангарде, прямо перед нашей колонной, затем шла повозка с какими-то тюками и в конце ещё несколько солдат.

Командующий время от времени замедлялся, давая нам возможность перейти на шаг и отдохнуть. По моим прикидкам, мы двигались в два раза быстрее, чем с караваном Джин Фу, но лишь к вечеру следующего дня наша процессия достигла нужного места.

Военный лагерь был похож на настоящий город. Высокие внешние стены были выстроены из дерева, внутри всё разбито на отдельные квадраты, между которыми проходили прямые коридоры. В каждом квадрате находилось по одному цзу (сто человек). Проходы в квадраты были открытыми, но, как нам потом объяснили, их легко можно закрыть, обрушивая бревна. Таким образом, даже если враг попытается напасть на лагерь, ему придётся штурмовать каждую стену, каждый квадрат, а если попробует пройти по коридорам, то его расстреляют из-за стены.