Вся власть советам! - Александр Михайловский Страница 64

— Но, однако, «Олимпия» потоплена как раз в открытом море, и наши бравые парни погибли, так и не вступив в бой с противником, — ядовито заметил вице-президент Томас Маршалл. — И как мне уже доложили сегодня по телефону некоторые члены Конгресса, у тех солдат, кому еще предстоит пересечь Атлантику, чтобы вступить во Франции в сражение с гуннами, появилось что-то вроде водобоязни. Солдаты говорят, что они не боятся погибнуть в бою от пули или снаряда, но не хотят медленно подыхать в холодной морской воде. Их настроение нам следует учитывать, потому что все они, а также их родственники и близкие — наши избиратели, которые требуют от конгрессменов, чтобы они объяснили, наконец, за что наши парни должны погибать в Европе?

— Да, джентльмены, — вздохнул Вудро Вильсон, — положение у нас сейчас сложное. Но отступать мы не можем. Вы меня прекрасно понимаете. Война в Европе, которая продолжается четвертый год, уже подходит к концу. Германия, Австро-Венгрия и примкнувшие к ним Турция и Болгария явно выдыхаются. Конечно, очень плохо, что недавно из войны вышла сражавшаяся на стороне Антанты Россия. Мы на такое совершенно не рассчитывали. Сведения, приходящие из Петрограда, отрывисты и противоречивы, и мы никак не можем понять, что, собственно, там сейчас происходит. Но, джентльмены, я думаю, что это тема для отдельного разговора. Давайте вернемся к нашим европейским баранам. Мы вступили в войну для того, чтобы с наименьшими потерями оказаться в числе победителей. Будучи нейтральными, САСШ неплохо заработали на военных поставках. Золотые запасы Британии, Франции и России перебрались через Атлантику и оказались в хранилищах наших банков. Наша военная промышленность находится на подъеме. К примеру, российские инженеры помогли нам наладить производство вооружений и боеприпасов. Вступив в войну, мы рассчитывали, что еще упрочим свое положение в мире, став самым богатым и влиятельным государством и Старого, и Нового Света. Мы должны это сделать! И мы это сделаем… Но всему этому может помешать произошедшая в Северной Атлантике трагедия. Конгрессмены могут заколебаться и не проголосовать за выделение дополнительных ассигнований для ведения боевых действий в Европе. Поддерживающая изоляционистов пресса подняла страшный шум, и мы никак не можем им помешать. Как нам тогда быть? Если мы сейчас бросим на стол карты, то второго такого шанса вывести Америку в мировые лидеры может уже никогда и не быть.

— Сэр, — обратился к Вильсону вице-президент Томас Маршалл, который по совместительству возглавлял Сенат САСШ, — лично я гарантирую вам лояльность большинства сенаторов. Там заседают разумные и уважаемые люди, которые прекрасно понимают необходимость участия наших войск в европейской войне. А вот насчет того, как будет голосовать Конгресс… — и Маршалл развел руками, показывая, что за нижнюю палату он ручаться не может.

— Хорошо, Томас, — сказал Вильсон, немного подумав. — Конгресс я возьму на себя. Я сегодня же выступлю перед ним и постараюсь убедить конгрессменов поддержать наши усилия окончательно добить этих наглых гуннов и отомстить за погибших на «Олимпике» парней.

— Но, Билли, — президент обратился к командующему американским военно-морским флотом, — вы должны сделать все, чтобы наши грузы и войска беспрепятственно и без потерь добирались через Атлантику в Европу. Как вам это удастся сделать — меня не интересует. Могу только обещать вам, что приложу все силы и выбью для вас дополнительные ассигнования на обеспечение безопасности наших трансатлантических коммуникаций.

— Сэр, — Уильям Бэнсон вскочил с места, всем своим видом излучая оптимизм, — я обещаю, что военно-морской флот сделает все, чтобы наши парни благополучно попали в Европу и разгромили этих германских варваров. Мы мобилизуем для охраны транспортов, следующих в составе трансатлантических конвоев, гражданские суда, вооружим их и оснастим глубинными бомбами. Больше в одиночку не пойдет ни один войсковой транспорт — только в составе конвоев и под усиленной охраной.

— Хорошо, Билли, — Вудро Вильсон с удовлетворением кивнул. — Я думаю, что вы сдержите слово, и нам не придется больше собираться по подобным поводам. Вам, Бобби, — президент обратился к государственному секретарю Роберту Лансингу, — надо организовать шумную кампанию в иностранной прессе, с целью осуждения этих гнусных варваров, которые топят беззащитные гражданские корабли, не соблюдая никаких правил ведения войны на море. При этом следует снова вспомнить торпедированную гуннами «Лузитанию». Надо воздействовать не на разум читателей, а на их чувства. И свяжитесь с британскими коллегами, сообщите им, что мы крайне недовольны тем, что немецкие подлодки способны действовать в океане, несмотря на, как британцы ее называют, «идеальную блокаду».

— В общем, джентльмены, — устало сказал Вудро Вильсон, — у нас сегодня будет нелегкий день. Надо сделать все, чтобы, несмотря на все наши потери, война продолжалась и мы добились победы, которая сделает нас хозяевами Европы. И ничто не остановит нас на пути к этой цели… Эй, кто там?

В Овальный кабинет бесшумно вошел один из секретарей президента. В руках у него был конверт.

— Сэр, извините, — сказал он, — но мне велели передать срочное сообщение для мистера Бэнсона…

Дождавшись, пока секретарь выйдет, командующий US Navy вскрыл конверт и развернул вложенный в него лист бумаги. Лицо его сначала покраснело, потом побелело.

— Джентльмены, — сказал он потухшим голосом, — получено сообщение, что два часа назад в центре Северной Атлантики был торпедирован трансатлантический лайнер «Мавритания». Станцией на Лонг-Айленде был получен сигнал SOS, а потом сообщение о торпедной атаке… Передача прервана на полуслове, что означает безусловную гибель корабля в течение считаных секунд, — Бэнсон обвел взглядом побледневших от полученного известия присутствующих. — «Титаник» тонул два с половиной часа, «Лузитания» — восемнадцать минут, а тут счет, по-видимому, шел на секунды. Это конец, джентльмены… Господи, прими души погибших и помилуй нас грешных…

5 декабря (22 ноября) 1917 года. Вечер.

Великобритания. Лондон. Даунинг-стрит, 10.

Резиденция премьер-министра Англии.

Присутствуют: британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж, глава военного кабинета лорд Альфред Милнер, министр иностранных дел лорд Артур Бальфур, первый лорд Адмиралтейства сэр Эрик Гиддс, министр вооружений Уинстон Черчилль.

— Джентльмены, — сказал премьер-министр Ллойд Джордж, приглаживая свои знаменитые усы, — мы собрались здесь, чтобы выслушать уважаемого лорда Бальфура о нынешней внешней политике нашей империи. Сэр Артур, прошу вас.

— Благодарю, сэр, — глава Форин-офис встал со своего места и обозначил полупоклон председательствующему, — должен вам заявить, что именно я попросил нашего уважаемого премьер-министра собрать вас здесь именно в таком составе. Хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие — Британская империя находится в опасности, и эта угрожающая самому существованию империи опасность усиливается с каждым днем. Меры, которые мы предпринимаем для парирования возникающих угроз, не дают положительных результатов — на месте одной опасности тут же появляются две новые.