Все источники бездны - Максим Голицын Страница 64

Незнакомец, казалось, решился. Он шагнул вперед, его блестящие глаза уставились на Павла, и вновь в неверном свете костра они показались тому слепыми.

Павел изо всех сил уперся здоровой ногой в твердую почву, чувствуя, как ноют напряженные мышцы, потом оттолкнулся и вскочил, точно подброшенный вверх пружиной.

Он даже не подумал дожидаться, пока незнакомец сам нападет на него.

Тот, казалось, не ожидал нападения. Он словно впервые заметил Павла, но на его лице ничего не отразилось: ни удивления, ни испуга. Но сориентировался он быстро и как-то механически. Он мягко уклонился, выбросив ногу вперед, и подсек Павла за щиколотку. Тот упал и, чудом не напоровшись на острое, как бритва, лезвие топора, который он по-прежнему сжимал в руке, перекатился набок, поудобнее перехватывая рукоятку. Потом отчаянным движением ухватил незнакомца за ноги и толкнул. Тот упал рядом с костром, взметнув в небо столб крутящихся искр. Но тут же легко вскочил и вновь кинулся на Павла. За все время драки ни один из них не издал ни звука: все происходило в полном молчании. Павел слышал собственное прерывистое дыхание… только свое собственное. Он, не выпуская из правой руки топора, отчаянно взмахнул свободной рукой и, выхватив из костра пылающую головешку, ткнул своего противника в лицо.

Тот отшатнулся, и Павел услышал, как затрещали опаленные жаром волосы. Но рука его по-прежнему тянулась к шее Павла, пальцы сомкнулись, и Павел, уже ничего не видя, размахнулся и вслепую обрушил топор на склоненную над ним спину.

Раздался омерзительный треск, и хватка чуть ослабла. Павел жадно вдохнул воздух, прежде чем пальцы вновь сомкнулись у него на шее. Этого не могло быть, не должно было быть, но тем не менее незнакомец, навалившись на него, продолжал душить его, и Павел в приступе предсмертного отчаяния ударил еще раз… и еще раз, уже не ощущая сопротивления, а лишь чувствуя, как сталь погружается во что-то мягкое. Наконец, холодные пальцы разжались, страшная хватка ослабла, и Павел выкатился из-под навалившегося на него тяжелого тела. Топор из рук он так и не выпустил.

Отчаянно хватая ртом холодный воздух, Павел встал на колени и склонился над лежащим на земле человеком. Человеком ли? Теперь он в этом сомневался — лезвие топора вошло между шейным и грудным позвонками, почти отделив их друг от друга. Такой удар должен был бы по меньшей мере обездвижить противника, но тот все еще жил. И двигался. Пальцы его скребли по земле, в этом движении было что-то механическое. По-прежнему выставив перед собой топор, Павел осторожно перевернул тело. Кровь толчком выплеснулась из перерубленной артерии и впиталась в сухую лесную подстилку. Голова безвольно откинулась, слепые глаза смотрели в небо.

— Доктор сказал, в морг, значит — в морг, — назидательно пробормотал Павел.

Вдруг зомби дернулся. Рывком он поднялся на карачки, руки его вновь потянулись к Павлу. Тот в ужасе отскочил. Окровавленное лицо медленно поворачивалось в поисках противника, он неуверенно пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, и встал на ноги. Но, казалось, он не видит Павла. Скорее пытается засечь, где он, при помощи какого-то шестого чувства. Павел напряг всю волю, заставляя себя стоять неподвижно. И, когда его противник сделал неуверенный шаг по направлению к нему, вновь обрушил топор, на этот раз метя в висок. Раздался омерзительный треск кости, и Павел с трудом сдержал подкатившую к горлу тошноту. Черная фигура пошатнулась и рухнула прямо в костер, подняв сноп искр. Запахло паленым. Павел, шатаясь, подошел к упавшему и, схватив его за ноги, оттащил в сторону.

* * *

Перепуганная пожилая женщина жалобно поглядела на лейтенанта. Она не плакала — словно боялась вызвать его неудовольствие, но он вновь почувствовал непонятную вину. Всегда чувствовал, когда случалось что-то в этом роде.

— Дети во дворе так говорят, что его машина увезла, — мягко сказал он. — Вы сами-то ее заметили?

Та покачала головой.

— Он ничего вам не говорил? Может, заговаривал с ним кто-то? Звал покататься, все такое…

Женщина судорожно вздохнула.

— Я его предупреждала… чтобы он никогда… с посторонними…

— Ясно, ясно, — поспешно сказал лейтенант. — Вы уж меня извините за такой вопрос, Светлана Васильевна, но, может, вы… — Он оглядел скромную обстановку квартиры, обтрепанные на швах обои, хлипкую мебель. — Может, вы или ваша дочь состоятельней, чем кажется на первый взгляд?

Та недоумевающе поглядела на него.

— Может, это похищение с целью выкупа? — пояснил тот.

— Да вы что! — тихо сказала женщина.

— Это было бы не так уж плохо, — продолжал лейтенант, — по крайней мере, ребенку бы ничего не грозило.

«До поры до времени», — подумал он.

— И потом, эти двое. Похоже, охраняли они вашего внука. Или следили за ним. Вы уверены, что их не знаете?

Женщина смотрела на него с тупым недоумением. От горя и усталости она уже ничего не соображала, и лейтенант подумал, что зря теряет время. Самая обыкновенная семья. Правда, эта странная реакция Москвы на запрос…

— Вы предупредили дочь, Светлана Васильевна?

Та кивнула.

— Она уже едет.

— Скажите ей, мы хотим с ней поговорить. И сама пускай ничего не предпринимает. Ясно?

— Ясно, — покорно ответила женщина. — А… вы его найдете?

— Мы делаем все, что можем, — ответил лейтенант.

«Безнадежно, — подумал он. — Будь они какие-нибудь крутые, было бы проще. А так — почему? Зачем? Им нужен был совершенно определенный ребенок? Или схватили кого попало? И эти два трупа…»

Вошел молоденький милиционер в новенькой форме.

— Вас к телефону, — тихо сказал он лейтенанту.

Тот прижал к уху миниатюрный пластиковый корпус.

— Ясно, — сказал он. — Ясно…

И поймал испуганный взгляд женщины.

— Нет-нет, — сказал он, — это к вам не относится.

А сам подумал:

«Похоже, дело поведем не мы. И почему мне сразу показалось, что тут все не так просто?»

* * *

Завадский вряд ли передвигался по отвалам с большой скоростью, но он, пока они препирались, успел уйти далеко вперед, и отыскать его во тьме, где каждый куст напоминал человека, было нелегко.

Они карабкались по грудам щебня, ежеминутно ожидая натолкнуться на знакомую фигуру. Тьма была заполнена голосами: шорох гравия, слабый скрежет трущихся друг о друга веток, всхлипы ночных птиц… Как различить среди них отдаленный звук шагов?

Лесник обогнал Бориса.

— Я пойду впереди, — сказал он негромко. — И без фокусов, слышите?

— Он вооружен, — напомнил Борис.

— Знаю.

Борис споткнулся о какую-то кочку и шепотом чертыхнулся. Но спустя уже несколько минут он понял, что идти стало неожиданно легко: постепенно он стал различать все, что творилось вокруг.