Меж двух огней - Дэвид Марк Вебер Страница 64

Он содрогнулся, и Обри кивнул:

– Я понимаю.

Тацуми завел его в лифт и нажал кнопку корабельного госпиталя, а Обри слабо похлопал его по плечу.

– Не вини себя, – невнятно произнес он, – Только я не понимаю, почему он меня так ненавидит.

– Ты поставил его в дурацкое положение, – объяснил Тацуми, – Я не думаю, что он сам соображает своей башкой, в чем дело, но такой уж он есть, а ты встал у него на дороге, тогда, в пассажирском отсеке, а потом боцман заставила его отступить. Это не ты виноват, но он думает, что должен отомстить тебе. Я полагаю, что он потому только не набрасывался на тебя так долго, что старпом решил перевести тебя в капитанскую рубку. На твоем месте я бы держался подальше от машинного отделения, Вундерман. Как можно дальше.

– Нельзя же все время от него прятаться… – Обри оперся о Тацуми, – Корабль не такой уж большой. Если захочет, он меня найдет, – Юноша покачал головой и вздрогнул, потому что это движение вызвало новый приступ боли, – Мне надо с кем-нибудь поговорить. Не знаю, что делать.

– Если бы я мог помочь! Но я не в счет, – тихим голосом сказал санитар, – Ты слышал, как он назвал меня?

– Нюхач?

– Ну да. Видишь ли, я попался на сфинксианской «зелени» несколько лет назад. Правду говорю, черт меня дери. Я теперь чист, но в моем досье полно черных меток, так что болтаться мне во втором разряде еще лет пятьдесят. Ты слышал, что сказала боцман в первый день… а у меня нет друзей среди офицеров. А еще надо мной висят Штайлман и его банда, так что однажды я могу исчезнуть, как никому не нужная ветошь.

– Почему же тебя не разжаловали? – помолчав, спросил Обри.

Тацуми пожал плечами.

– Ну, видишь… Каков я ни есть, думаю, я хорошо работаю. Когда меня поймали на том, что я нюхал наркотик, за меня заступился военврач. Шесть месяцев меня не допускали до работы – наверно, спасали от дисциплинарной комиссии, – но это удержало меня на службе.

Обри понимающе кивнул. Он понимал, о чем говорит Тацуми, и не винил санитара в желании держаться подальше от чужих проблем. Да и как можно, если Тацуми только что спас ему жизнь? Но если Тацуми не поддержит его версию случившегося, то против Штайлмана у него будут только слова. Этого могло быть достаточно, учитывая разницу в их характеристиках… но ведь могло и не хватить. Кроме того, если Тацуми прав и у Штайлмана есть «банда» для поддержки (а ведь Штайлман знал, где устроить засаду Обри, и это доказывает, что ему помогли), то Обри не спасет и заключение энерготехника на корабельную гауптвахту. Все в вахте Вундермана знали о его хобби, да он особенно и не скрывал свои планы на вечер, но Штайлмана там сегодня не было. Он мог узнать об этом, только если кто-то ему рассказал. Обри не мог представить себе, что кто-то мог добровольно связаться с такой скотиной, как Штайлман, но какая, в конце концов, разница. Имело значение лишь то, что, по всей очевидности, кто-то действительно с ним связан… и Обри понятия не имел, кто это.

Он поднес ладони к разбитому лицу, пытаясь остановить кровотечение. Глубокая внутренняя тревога не давала ему покоя. Он должен найти ответ, но как? Он мог лично поговорить с боцманом, однако Салли МакБрайд не из тех, кто согласится выжидать. Если она поверит Обри, то немедленно примет меры. Хотя нет, без доказательств все, что она может сделать, это предупредить Штайлмана о последствиях, а она это уже сделала. Очевидно, энерготехник уверен, что выйдет сухим из воды, «отомстив» Обри, несмотря на ее предупреждение, и Вундерман не надеялся, что Штайлман теперь передумает. Штайлман, вероятно, ошибался, думая, что сможет избежать наказания, но что бы после этого ни сделала боцман с энерготехником, Обри это вряд ли утешит, поскольку раньше Штайлман уложит его в лазарет или даже хуже…

– Вот и добрались, – облегченно вздохнул Тацуми, когда лифт остановился и двери с шипением разошлись.

Он помог Обри одолеть короткий переход, и юноша закрыл глаза. Ему нужна помощь. Он должен поговорить с достаточно опытным человеком, чтобы тот посоветовал ему, что делать, но он не знал никого, кто обладал подобным опытом!

– Боже мой! – сказал кто-то, – Что с ним случилось?

– Точно не знаю, – ответил Тацуми, – Я нашел его в коридоре.

– Кто это? – спросил голос.

– Его фамилия – Вундерман, – ответил Тацуми. – Я думаю, пострадало только лицо.

– Дайте мне осмотреть его.

Чьи-то руки отодвинули в сторону санитара и мягко ощупали голову Обри, и юноша заморгал, когда лейтенант медицинской службы заставил его разомкнуть веки и заглянул в глаза.

– Что случилось, Вундерман? – спросил он.

«Скажи ему! – закричал внутренний голос Обри, – Вот прямо теперь и скажи ему!» Но если он расскажет все офицеру, то…

– Я упал, – хрипло сказал он.