Чёрная кровь Сахалина. Каторжанин - Александр Башибузук Страница 64

– Где их носит, черт побери… – Я глянул на часы и еще раз остервенело выругался.

По всем расчетам, сестры уже должны быть на корабле – от стоянки до причалов всего метров семьсот – восемьсот.

Прохлопали ракету? Вряд ли, для этого надо быть совсем пустоголовыми. Наткнулись на японцев? А вот это может быть. В Александровске их еще полным-полно, потому что я не ставил перед собой задачу полностью очистить поселок. Но с Майей и Мадиной охрана – двое казаков, да и маршрут выдвижения я им выбрал самый безопасный. Правда, с ними еще переводчик. Гаденыш может какую-нибудь пакость учудить, чтобы реабилитироваться перед своими. Предателям доверия нет…

В станину орудия вдруг с лязгом влепилась пуля, вторая свистнула прямо рядом с ухом.

Лука крутнул орудие на тумбе, и сразу же с резким грохотом в сторону пакгаузов полетели ярко-зеленые трассеры, заканчивающиеся дымными вспышками.

Стрельба с берега немедленно прекратилась.

– Можем отчаливать! – заорал из рубки Максаков.

Я зло стиснул зубы. Святые угодники! До рассвета – всего полтора часа, а мы возимся, как вошки на гребешке. Того и гляди подкрепление из Арково или Михайловки подойдет. Да и местные могут прийти в себя и организовать контратаку. Опять же на перехват могут кого-нибудь морем послать. Счет на минуты идет.

Я быстро пробежался по палубе к Максакову.

– Еще нет Майи Александровны и ее сестры. Я за ними. Не вернусь через час – отчаливайте.

– Но как…

– Выполнять, мичман! – зло рявкнул я. – Повторите приказ!

– Есть выполнять… Если не вернетесь через час – отчаливать, – угрюмо пробормотал Максаков.

– Надеюсь на вас, Сергей Викторович, – уже спокойней сказал я и приобнял мичмана. – Не переживайте, я не пропаду.

После чего побежал к сходням. И уже на берегу понял, что со мной увязались не только Лука и Тайто, но еще и Свиньин с бароном д’Айю.

– Какого черта?

– Уж извините, Александр Христианович… – на бегу пояснил интендант, – но даже при всей своей нудной и прагматичной натуре честь и верность для меня не пустые слова. Тьфу ты, как пафосно… Короче, идите вы со своими вопросами куда подальше.

– Ненавижу азиатов! – угрюмо заявил француз. – Не отказывайте мне в желании угробить парочку косоглазых макак!

– Вы понимаете, что мы можем остаться на Сахалине?

– Да плевать! – дружно ответили интендант и барон.

А француз еще добавил:

– Почему бы и нет? Мне здесь нравится.

Я ругнулся по своей привычке, но гнать их не стал. Каждый сам выбирает свой путь.

С миноносца, чтобы отвлечь японцев, открыли ураганный огонь по берегу, и нам удалось проскочить до самой рыночной площади без происшествий.

– Ну и куда дальше?.. – Я покрутил головой по сторонам, заметил небольшую группу японских солдат и спрятался за углом дома.

– Чуешь, Християныч? – Лука вдруг ткнул лапищей в сторону церкви. – Вроде палят…

– Тама! – поддержал его айн. – Мама стрелять, ее ружье слышать…

Я уже и сам услышал, как сквозь трескотню «Арисак» пробиваются хлесткие выстрелы из рычажного карабина Майи и едва слышные хлопки револьвера.

– За мной… – Я секунду помедлил, выбирая маршрут, и понесся по улице.

Через десять минут мы выскочили к зданию магазинчика колониальных товаров, рядом с которым лежала пара убитых лошадей. Чуть дальше валялось несколько трупов японских солдат. А один из казаков, остававшихся с Майей и Мадиной, распростерся прямо на ступеньках магазина, в разбитой витрине которого то и дело вспыхивали огоньки выстрелов. Японцы вели ответный огонь, мелькая между домами через улицу.

Я ненадолго задумался и хлопнул великана по плечу.

– Отвлеките на себя косоглазых, а я проскочу в магазин.

– Ну пошло дело… – радостно ощерился Лука, вскидывая «Гочкис».

Свиньин, барон и Тайто обошлись без слов и молча кивнули.

Я отдал французу свою винтовку, подхватил висевший на ремне маузер с присоединенным прикладом и побежал по улочке, чтобы зайти к магазину с торца здания. Но уже через пару десятков метров наткнулся на маленькую группу японцев, которые, судя по всему, собирались нанести визит в лавку с той же стороны. Солдатики, пригибаясь, быстро бежали вдоль забора, но, когда забахал пулемет, дружно остановились и растерянно принялись оглядываться.

– Это вам не за бананами на пальмы лазить… – злорадно процедил я, вскидывая пистолет.

Застучали хлесткие выстрелы. Двое солдат сразу же рухнули в грязь, остальные заметались, но укрыться или сбежать не успели – я стрелял на ходу, но каждая пуля нашла свою цель – как я уже говорил, штабс-ротмистр Любич по-настоящему любил и умел только стрелять.

Наконец, бабахнув в последний раз, маузер встал на затворную задержку, но к этому времени я успел добежать к оставшимся в живых практически вплотную.

Истошно взвыл предпоследний, зажимая хлещущий из разрубленной шеи фонтан крови. Последний пальнул в меня практически в упор, даже не успев приложиться к плечу, а когда понял, что промазал, с воинственным воплем энергично отмахнулся винтовкой.

Но опять только сотряс воздух – я уже закрутился в вольте и, усиливая удар движением бедер, всадил томагавк ему между лопаток, с хрустом перерубая позвоночник.

Честно говоря, сразу после попадания в тело штабс-ротмистра я побаивался, что мое умение владеть холодным оружием окажется ни к чему. В самом деле, начало двадцатого века, рулит огнестрельное оружие, а не разные там острые железяки. Но, как очень скоро выяснилось, сильно ошибался – томагавком и шашкой я уже отправил в ад едва ли не больше косоглазых, чем из винтовки и пистолета. Думаю, клинок будет властвовать всегда, главное – применять его ко времени и к месту.