Жнец - Владимир Поселягин Страница 63

– Тут сапёры бочку с бензином забыли, – и поиграл бровями, давая понять, как они её забыли. – Ты со мной остаёшься, пока боеприпасы не закончатся, а я тебе бочку отдаю. Полная. Всё равно у меня машин нет, лошади одни.

– А если немцы не появятся, мне тут что, неделю загорать? Давайте, товарищ капитан, так: или боезапас к концу подойдёт, или этот день, и вечером мы отбываем.

– Добро.

– И кормёжка с кухни, горячая. Завтрака у нас не было, немцы помешали.

– Договорились, – протянул он руку, и я её крепко пожал.

– Есть просьба. У меня эта форма парадная, я обычно в красноармейской хожу, не хочу целью для снайпера быть, но после боя у моста от моей формы обрывки остались. Нет ли чего у вас на замену, можно уже ношенную, но чтобы моего размера? И шинель, моя в машине сгорела.

– Найдём. Озадачу старшину.

Бочку нам привезли на телеге, водители сразу начали заправлять машины, а вскоре принесли в котелках и еду, и завтракали мы уже под грохот боя. Немцы подошли к реке, точнее, это был их передовой дозор, и, подпустив их, мы вдарили по врагу. Позавтракав, мы занялись вооружением. Осмотрели и привели в порядок все три зенитки, всё же нахватали они пыли, зарядили их. Ко мне в расчёт счетверённых пулемётов вошёл один из бойцов в виде помощника. Пряхин охранял тылы и свою машину обеспечения, её укрыли под деревьями. Лосев со своим водителем на одной полуторке с ДШК, а его наводчик ещё с одним помощником – на второй. Так мы сформировали эти куцые расчёты. Хоть что-то. Главное – не дать бомбить, о том, чтобы сбить немца, и слова не было, наша задача – не допустить прицельной бомбардировки.

Авиации что-то долго не было. Вдали проходили стайки самолётов, я даже и не смотрел кто, и так понятно, что немцы, но этот участок их, похоже, не интересовал. После разведки боем враг стал закидывать окопы капитана снарядами, работали лёгкие гаубицы, знакомый звук, под Барановичами они мне душу вымотали постоянным грохотанием. Пока было время, я пришивал к красноармейской форме петлицы младшего лейтенанта. Старшина мне нашёл всё, что нужно, включая шинель. А петлицы – с того диверсанта, который подорвался на растяжке в первый день войны. Те петлицы, что были на моей форме, тоже в негодность пришли, кровью испачканы, а эти чистенькие.

Через час после разведки боем прилетели три «штуки», немцы так «юнкерс» называют, ну а мы просто – лаптёжник из-за неубираемого шасси. Я уже переоделся, и сапоги у меня старые, ещё курсантские, не брезентовые, как у многих курсантов были, а хорошие, я кожаные себе выправил. После боя на мосту нашёл на них несколько царапин, но в целом они выдержали, поэтому командирские яловые я скинул и надел их. Вот теперь порядок, от красноармейца я не отличаюсь, разве что кубари в петлицах, а так – каска на голове, пистолет и винтовка при мне, шинель и командирскую форму я в браслет убрал, в общем, готов к бою. Лаптёжники нас не видели, мы стояли за позициями батальона всё так же в низине на расстоянии трёхсот метров друг от друга в линию. Да ещё замаскированы хорошо, под кусты. Так что когда первая «штука» сорвалась в пике, то на высоте пятисот метров на ней скрестился огонь трёх пулемётов, и «юнкерс», вспыхнув, не выходя из пике, врезался в реку. Бойцы батальона потом рассказали, как их водой окатило. Второй тоже не успел выйти из пике и потянул на бреющем, густо дымя, к своим. Не долетел, плюхнулся. Третий поспешил высыпать бомбы, поэтому не прицельно, и свалить. Вот и весь бой, я даже треть боекомплекта не выпустил. Так везёт редко, когда за один бой из пулемётов два самолёта разом сшибали.

Немцы больше не прилетали, и с земли обстрел прекратили, возможно, ожидали подвоза снарядов к своим гаубицам, да и наш батальон зализывал раны. Мы же, зенитчики, после стрельбы сменили позиции, усилив маскировку, на старые места натаскали кучу срезанных веток кустарника, будто установки стоят на месте, но ложная цель не пригодилась, немцы так и не появились. Мы пообедали, был борщ с бараниной – вкуснотища! – и на второе рис с половинкой котлеты. А хорошо тут готовят. Мы-то обычно питаемся сухпаем или, если с кухни, одним блюдом, а тут первое, второе да ещё душистый свежий хлеб и чай. Так воевать можно, и бойцы были со мной согласны. Что-что, но питание в этом батальоне было поставлено не хуже, чем в штабе нашей армии.

Потом мы приводили установки в порядок, почистили их, а после ужина, в этот раз была гречка с гуляшом, сладкий чай и тот же хлеб, я пошёл в КП комбата. Тот встретил меня приветливо:

– А, лейтенант! Что раньше не заходил? Я хотел тебя со сбитыми лаптёжниками поздравить. Часто у вас такое?

– Редкость. Перед нами ведь обычно задача стоит – прикрытие войск, а это значит – не дать прицельно бомбить и отогнать. Те, что на высоте или на средних высотах, мы не достанем, калибр не тот, но на малых высотах работаем вполне уверенно. Так что сегодня скорее везение сработало.

В это время в блиндаж спустился политрук, и капитан представил нас. Это был его зам по политчасти, до этого отсутствовавший, выбивал подкрепление в штабе их дивизии. Капитан разлил по кружкам спирт, за боевое крещение: оказалось, батальон сформирован недавно, и это был их первый бой. А по второй выпили уже за сбитые нами «юнкерсы».

– Товарищ капитан, вечер уже, пора нам отбывать.

– Погоди, – остановил он меня. – Тронетесь за час до наступления темноты. Ты не подумай, батальон у меня хоть и недавно сформированный, но под бомбёжками в дороге не раз бывал, и мы знаем, что такое быть без защиты. Сколько раз зенитки просили, так и не дали. На всю дивизию едва две батареи, да и те не полные. А вы бойцы справные, в этом мы уже убедились, так что побудьте ещё немного с нами. О том, что твоё подразделение вышло к нам, я уже сообщил командованию.

– Хорошо. Просьба есть, товарищ капитан.

– Говори. Чем можем – поможем.

– Бойцов у меня – едва на три расчёта. Сам к пулемёту вставал. Мне бы бойцов. Уверен, за день немало к вам вышло из окруженцев, может, удастся кого подобрать? Даже просто пулемётчики годятся.

– Ишь чего захотел! Пулемётчики у нас на вес золота, о них сразу забудь, а так ты прав, человек шестьдесят уже вышло, мы ими батальон пополнили, потери у нас всё же есть.

– Вообще зенитчики нужны на пулемёты, вдруг с крупнокалиберной какой части вышли?

– Насчёт зенитчиков не знаю, но прикажу расспросить. Это всё?

– Двух шофёров нужно, у меня машины без водителей.

– Разберёмся. Если кого найдём, пришлём к тебе.

– Договорились. А насчёт зениток я могу вам помочь. Подсказать, как самим решить возможность прикрытия с воздуха.

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался капитан, да и политрук тоже проявил заметное внимание.

Кроме нас троих, в блиндаже было ещё четверо: двое бойцов – телефонист и ординарец капитана, начальник штаба батальона, у нас с ним одно звание, и зампотылу, который до моего прихода делал доклад комбату. Все присутствующие стали прислушиваться. И я рассказал задумку: взять тележное колесо, закрепить на нём пулемёт, тут и «максим» подходит, и ручник, и, поставив его на свободную ось, вкопав её, можно вести огонь по воздушным целям. По крайней мере, мешать прицельно бомбить. Также можно сделать деревянную треногу и установить такой пулемёт на телеге. Вон, раненых, как я видел, на санитарных двуколках без прикрытия отправляют, а тут можно поспособствовать созданию своего зенитного подразделения.