Зачет по выживаемости - Василий Гриневич Страница 63

После того как попытка связаться с ними оказалась безуспешной, Алексей неожиданно спросил:

— А вдруг это не «Тритон»?

Хотел бы я, чтобы это было так, а сам «Тритон» был бы где-то на подлете к Базе.

— Тут некому сигналить, кроме них, — сказал я. — Зона закрыта восемнадцать лет назад.

— Да, действительно, — согласился Алексей. — Попали ребята. Край света. Сколько они уже здесь?

— А что?

— Если зона закрыта, она вполне может патрулироваться, тогда через несколько дней тут должен быть спасательный рейдер. Через три-четыре дня.

— Значит…

— Значит, зона либо не патрулируется, либо они только включили «SOS».

Вспоминая этот диалог, я сейчас не могу не подивиться нашей тогдашней самоуверенности. Ну как же, все разложено по полочкам: вот неизвестная планета (какое восхитительное словосочетание — неизвестная планета! — есть в этом словосочетании какая-то неизбывная ностальгическая прелесть), но для нас это была тогда планета под кодовым номером таким-то с примечанием в графе «название» — Чарра; вот потерпевший аварию звездоскаф, вот расстояние, угол сближения, данные телеметрии, расчет времен… Ну как же — герои зачета по выживаемости, чуть ли не убеленные сединами ветераны, что вышли невредимыми из воды и огня, без пяти минут волки Косморазведки, да что там — сам Юрий Алексеевич и Константин Эдуардович ^[1] стоят в одном ряду с нами, слегка потеснившись, дальше, скромненько так, — Сергей Павлович, Николай Иванович, Фридрих Артурович ^[2] и еще с десяток фигур помельче. Ну как же — дранг унд анстурм! Да почему бы и нет, в конце концов? Ну, неизвестная планета, ну, даже сигнал «SOS», да если мы четыре дня будем ждать спасательный рейдер, выйдя на орбиту, в то время как там, внизу неизвестно что происходит, — грош нам цена.

— Ребята, надо сообщать на Базу, — Лена нервно теребила кончики волос. Даже в полутьме рубки было заметно, как она побледнела.

— Турнут их из стажеров, — прищурился Алексей, — как пить дать, если мы сообщим на Базу. А может, справимся сами? Вдруг там ничего серьезного?

— А если не справимся? — спросил я.

— Боишься?

Я промолчал.

— Мы не спасатели, — сказала Лена.

— Да, скандал будет ба-альшой, — Алексей потер подбородок. — Надо приземляться, Васич. Все-таки мы ж не чужие. «Тритон» — там же Юра Заяц, Валик, Гриша. Может, они кровью истекают… — добавил он, подвигав бровью.

— Типун тебе на язык! — вспыхнула Лена. К ее лицу возвратились нормальные краски, щеки порозовели.

Я мельком глянул на Лену. Лена была неотразима.

Алексей тоже отвернулся от экрана и, окинув Елену задумчивым взглядом, констатировал:

— Вы неотразимы, мадемуазель, однако…

— Приземляться будем и так, и так, — сказал я. — Что решаем: сообщаем на Базу? Нет?

— Да, — сказала Лена.

— Нет, — сказал Алексей.

— Так да или нет?

Алексей прочистил горло.

— Самовольное отклонение от курса — за это по головке не погладят. Объясняться ребятам придется долго. Да ведь и мы тоже… отклонились от трассы.

На шкале дальномера под аварийным сигналом на мгновение вспыхнула единица с восемью нулями, тут же сменившимися на девятки, вслед за которыми начал плясать разнобой меньших цифр. До Чарры оставалось сто миллионов километров, и каждые две секунды это расстояние сокращалась еще на пять тысяч.

— На Базу мы сообщить всегда успеем, — Алексей посмотрел на меня.

— Ладно, — сказал я, — сутки ничего не решают. Примерно через пятнадцать часов мы будем над Чаррой. Если к концу суток мы не найдем ребят живых и здоровых или решим, что поднять «Тритон» мы не в силах, будем вызывать аварийную.

На исходе торможения с высоты двенадцать тысяч километров можно было рассмотреть на поверхности Чарры серебристую каплю звездоскафа. «Тритон» стоял на широком песчаном выступе океанского побережья, который гигантским ятаганом врезался в бело-голубые накаты волн. Спутника у Чарры не было, а значит, благодаря отсутствию приливов, можно было приземляться прямо на пляже.

— Не понимаю, почему эту планетку не сделали курортом? — протянул Алексей, вглядываясь в слегка размытое атмосферой Чарры изображение морского побережья.

— Радиоактивный спектр альфы Эридана слишком широк, — ответил я, — поэтому здесь не построили ни курорта, ни базы.

— Да-a? — Алексей оторвался от окуляров телескопа. — Какой умный! Сам догадался?

— Справочники полистал.

— Приземляться как будем? — спросила Лена. — Антигравы барахлят.

— На парашютах, наверное. — Алексей посмотрел на меня.

— На парашютах.

Мы решили не совершать контрольный облет планеты, дабы сэкономить несколько часов. За то время, пока «Северный Ветер» нес нашу команду к «Тритону», можно было полностью составить представление о Чарре. Внизу разворачивались панорамы, словно из рекламных проспектов. Три океана с густо разбросанными островами между материками. Прозрачная облачность почти не скрывала яркой зелени лесов, голубизны рек и озер, серебра горных вершин около полюсов. Слишком уж мирной выглядела планета. Не вписывался в эту идиллию только мигающий аварийный сигнал.

Никаких признаков барражирования зоны детекторы поиска не обнаружили. «Тритон» по-прежнему не отвечал. Мы выбрали место рядом с ним на широкой песчаной косе и пошли на снижение.

Спустившись до десяти километров, мы смогли рассмотреть то, что сначала приняли за высокую, как шпиль, скалу в океане, метрах в ста от берега, где стоял «Тритон». Это был исполинский тотемный столб с высеченными по восходящей спирали фигурами зверолюдей или зверобогов. Напоминал он грозный, указующий в небо перст высотой метров шестьдесят, и, чем ниже мы опускались, тем больше поражал он своей грандиозностью.

После того как над «С. В.» раскрылся ярко-желтый бутон из шести парашютов, полет перешел в скольжение. За три секунды до контакта с поверхностью автопилот включил двигатели, погасив скорость до нуля, и мы, как в мягкую подушку, уткнулись посадочными опорами в песок.