Кровь Асахейма - Крис Райт Страница 63

— Имелся один документ, — рассказывала Байола. — Я видела его только раз, но тогда моей работой было запоминание информации. В нем были имена, большая часть которых не важна. И среди них был Хьортур Кровавый Клык. Я помню, как подумала тогда, что имя дурацкое, но это было до того, как мне пришлось вести дела с другими представителями вашего племени.

— Что это был за документ?

— Разъяснение к инструкции, подготовленное для старшего кардинала моего округа. Одно из десятков, проходящих через его руки каждый вечер. У таких бумаг много назначений. Может, это было связано с дипломатическими вопросами, что маловероятно в данном случае, а может, с какими-то проблемами по военной части или какими-то подпольными делишками, о которых я даже догадываться не могу.

Ее голос был ровным, спокойным, уверенным.

— Это все?

Байола кивнула.

— Я думаю, что записка имела отношение к способам связи между Фенрисом и Экклезиархией, о которых не распространяются публично. Они существуют, если ты не знал. Возможно, Хьортур был контактным лицом.

Ингвар вспомнил, каким был его старый командир — его прямолинейную браваду и клокочущий гнев, — и едва удержался, чтобы не рассмеяться. Деликатность никогда не была его сильной стороной.

— Очень навряд ли.

Байола двусмысленно посмотрела на него.

— Ну, ты знал его лично. Но в какой-то момент на него обратил внимание кардинал Экклезиархии, причем обладающий значительной властью. Я встречала и более странные вещи в галактике, хотя и нечасто. Если ты не знаешь причину такого внимания, то я не могу тебе помочь.

Ингвар глубоко вздохнул и почувствовал во рту привкус сажи, которая все еще облепляла его дыхательную решетку. Он прокручивал в голове только что услышанные слова. Комната погрузилась в тишину, которая нарушалась только периодическим шумом, доносившимся с улицы.

— В твоем голосе не было лжи, — наконец произнес он. — Но ты не рассказала мне всего, что знаешь.

Губы Байолы изогнулись в полуулыбке. Это был странный, почти меланхоличный, жест, а затем она откинулась на спинку стула.

— Ты не прав, — сказала она, — но даже если так, то не тебе читать мне нотации на эту тему.

Ингвар поднял бровь под забралом шлема.

— То есть?

— Ты меня понял, — ответила Байола. — Империум, которому мы оба служим и который мы оба любим, держится на секретах. Мы используем их, чтобы окутать себя, построить стены, а я давала клятвы никогда не раскрывать секреты, которые мне доверили. И клялась никогда не выдавать ни личности тех, кто возложил на меня эти обязанности, ни тех, кого я должна защищать. Эти обеты даются не просто так. И моя секретность для меня так же священна, как для тебя твой клинок.

Она взглянула на космодесантника, и в ее глазах светилось понимание.

— Тебе знакома жизнь в окружении секретов, Ингвар, — сказала Байола. — Ты так и не рассказал мне, что заставило тебя покинуть Фенрис на такой долгий срок, хотя я могу догадаться, и если я права, то ты не сможешь мне ничего рассказать, даже если захочешь. Ничто на этой планете не заставит тебя говорить, неважно, как сильно мне бы хотелось узнать, что за жуткие вещи запечатлены в твоей совершенной памяти.

Байола подалась вперед. С ее лица исчезла тень сдержанного веселья, оно вновь было серьезным.

— И, несмотря на все это, я не сомневаюсь, что ты — верный слуга Императора и надежный союзник. Было бы здорово, если бы ты относился так же и ко мне.

Ингвар ответил не сразу. Он следил за движениями ее тела, они говорили об уверенности, усталости в руках и ногах, чувстве комфорта от того, что она находилась в собственных владениях и ее окружали свои люди.

Она гордо выставила подбородок и не отводила взгляд, без страха смотря в рычащую маску забрала.

На ретинальном дисплее зажглась руна. Ёрундур зачем-то хотел его видеть. Ингвар отклонил вызов. Старому Псу придется еще немного поохотиться в одиночку.

Волк потянулся, разомкнул герметичные замки, снял шлем и примагнитил его к поясу, после чего провел руками по жестким от пота волосам. Длинные космы рассыпались по горжету доспеха.

Он оттолкнулся от стены и подошел вплотную к Байоле. Разница в их размерах была почти комичной: громадный космодесантник, казавшийся еще больше из-за толстой брони и тяжелых шкур, возвышался над хрупкой женской фигурой.

Он опустил голову, и его лицо оказалось на одном уровне с ее.

— У меня нет сомнений в твоей верности, — сказал он. Его голос звучал тихим рокотом, отдававшимся в груди и эхом отражавшимся от окружающих его камней. — А если бы были, то ты бы умерла там, где сидишь.

Он всмотрелся ей прямо в глаза. В первый раз он заметил, как что-то похожее на страх отразилось на тонком лице Сестры Битвы.

— Я буду сражаться рядом с тобой, сестра, — сказал он. — Я буду служить делу этого мира так, как будто это моя родина, и до того, как это все закончится, ты узнаешь, почему я в действительности ношу свое имя и что оно значит.

Серые глаза космодесантника поблекли.

— Но помни: мои братья для меня — это больше, чем кровная родня. Если я узнаю, что твое молчание привело к тому, что им причинили вред, я приду за тобой. Где бы ты ни находилась, я буду охотиться за тобой. А если Фенрика за кем-то охотятся, то они его настигают.

Его лицо исказилось, губы поднялись, обнажая клыки.

— И тогда я тебе не очень понравлюсь.

Стоит отдать ей должное, Байола не отвела взгляд. Она моргнула раз, затем еще раз, но продолжала смотреть ему в глаза. Когда она ответила, голос не подвел ее, хотя и дрожал.

— В таком случае слава Трону, что мне нечего скрывать, — ответила она.