Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны - Василий Звягинцев Страница 63

– А мне-то что? – с прежним равнодушием спросил Лютенс. – Проиграли так проиграли. Похоже, в отличие от вас, — а это уже было сказано с язвительной иронией, – я не стремлюсь, чтобы моя страна стала полем ядерного Армагеддона. Пусть она живёт, как полтора столетия назад, у себя и для себя, не рвёт больше жилы в стремлении к мировому господству. Я, если угодно, изоляционист, а заодно и немец бисмарковского толка.

– Вам? Что с этого вам? – Волович опустил голос до шёпота. – Если вы уже не патриот своей страны и вам безразлична её историческая судьба, то, может быть, ваша личная что-нибудь значит?

– Ну-ка, теперь попробуйте поподробнее. – Разведчик отодвинул тарелку и потянул из пачки сигарету.

– А вот подробности – потом, – победительно усмехнулся Волович. – Дело в том, что я знаю, где находится дверь в этот мир и как её открыть. Вообразите, какую пользу сможете извлечь из такого знания лично вы! Вам наплевать на свою страну – ваше дело. А если вы сам сможете через другую Россию оказаться в другой Америке, представьте, какие возможности перед вами откроются! Мы станем миллиардерами… А то и что-нибудь покруче придумаем!

– Уточните, пожалуйста, так я или мы? Вы уже без меня организовали акционерное общество на паях и полном обоюдном доверии?

– А как же ещё? Я знаю, как туда пройти, вы знаете и умеете то, чего мне не дано. Загрузим ноутбуки и флешки всей существующей научно-технической и технологической информацией…

– И откроем инновационную компанию. Кое-какой смысл в этом есть, – кивнул Лютенс. – Но где гарантии, что нас очень скоро не похитят с целью получения даром того, за что мы собираемся получить миллиарды? Нас ведь будет всего двое против всего мира, наверняка не более гуманного, чем этот. И вообще, вдруг нам там не понравится? Чужой мир всё-таки…

– Да бросьте. Что значит – не понравится? Там везде уровень жизни примерно как в здешние пятидесятые в Штатах, причём без «холодной войны» и атомного оружия…

– Вот это уже интереснее, – задумался Лютенс. – И вы действительно имеете доступ к «проходу»? Тогда зачем вам я? И сами бы устроились.

– Хотите честно? – Волович опрокинул пустой графинчик над своей рюмкой и замахал официанту, требуя следующий. Американец поморщился. После недавнего тяжёлого отравления он решил, что два-три «дринка» – достаточная дозировка, и дал себе зарок из этих пределов не выходить. Но сейчас просто чертовски хотелось поддержать Воловича в его увлекательном занятии. И он решил, что повод имеется более чем подходящий.

– Валяйте, – сказал он, имея в виду оба смысла сразу.

– Так вот, Лерой, доступ к проходу я имею. Прямо-таки ночую в двух шагах от двери. Сам пока выйти не пробовал, но в окно смотрел. Точно – совсем другая Москва.

– Дальше…

– Одному мне туда идти просто страшно, чего уж скрывать. А вы человек опытный, тренированный, американец опять же. В той России мне задерживаться не резон, сразу схватят, жандармы у них крутые, имел удовольствие познакомиться…

Действительно, самого поверхностного знакомства с Чекменёвым Воловичу хватило, чтобы оценить, да ведь и сам Фёст, и его валькирии проходили по тому же ведомству.

– Значит, нужно выбраться туда, сразу же на поезд, ещё лучше – автомобиль, самолёт ни в коем случае, и в ближайшую европейскую страну. Что там от Москвы ближайшее? Швеция, кажется. А оттуда уже куда угодно…

– А я вам нужен на роль Остапа Бендера при Кисе? – усмехнулся Лютенс, повеселевший после прекращения насилия над собственной личностью.

– Не только. Вы знаете американские реалии, пусть и не совсем здешние, но едва ли они сильно отличаются. Может быть, даже знакомых там найдёте. У вас есть настоящая хватка, а я в бизнесе не силён. Директором по персоналу и связям со СМИ могу, но не больше…

– А главное? Не лукавьте, Миша, всё, что вы говорите – вторично. В чём, как у вас говорят, прикол?

Волович тяжело вздохнул. Именно об этом он сейчас говорить не очень хотел, но деваться, похоже, некуда.

– Проход расположен в их штаб-квартире. Недалеко. Можно войти в обычную дверь здесь и через коридор пройти к другой, открывающейся уже туда. Минутное дело. В этой же квартире есть достаточно денег, чтобы не чувствовать себя там бедняками. На обзаведение, так сказать.

«А мне Ляхов говорил, что проход находится довольно далеко, самолётом лететь нужно. Кто врёт – он или этот?»

Но спросил другое:

– Здешних денег? Зачем они там?

– В том и хитрость, что тамошних тоже навалом. Сам видел. Одних долларов и фунтов миллионов на двадцать. И золотые монеты тоже есть. Я же говорю – очень хитро всё устроено. В одной и той же квартире выходы на две стороны, зеркальное отражение. И на том же месте в секретере лежат деньги. В одном здешние, в другом тамошние. Вот, смотрите…

Михаил хотел отложить демонстрацию на другой раз, но раз куратор упорно не желает заглатывать голый крючок, нужно на него червячка прицепить. При удивительной безалаберности, иначе не скажешь, хозяев квартиры заглянуть в секретер и вытащить из пачек по одной всего бумажке американских, английских, французских, немецких и русских денег не составило труда. Золота он брать не стал – это уже как бы воровство, а чужие бумажки – не более чем коллекционерство. Как в старом анекдоте: «Я не нумизмат, я сифилитик, но мне тоже интересно».

Лютенс долго, со всех сторон, только что не обнюхивая и не облизывая, изучал образцы. Особенно родную двадцатидолларовую. Размером почти в полтора раза больше, непривычной черно-серо-бордовой гаммы, разрисованная массой завитушек и розеток в стиле «модерн» начала XX века, образующих почти непосильные для воспроизведения фальшивомонетчиком узоры. С очень крупным, незнакомого дизайна шрифтом и портретом генерала Шермана, героя Гражданской войны. Но самое главное – ФРС [150]в этом мире, очевидно, нет. На банкноте сверху написано – «Государственное казначейство». И внизу, мелко, указано, как и на российских банкнотах, что эти бумажки свободно размениваются на золото по цене 100 долларов за тройскую унцию.

«Да, там наверняка совсем другая жизнь», – подумал Лютенс, сразу прикинув, что эти доллары почти в двадцать раз дороже настоящих. Впрочем, Ляхов так и говорил.

– Забавно. Понятно, что для банального розыгрыша слишком тщательная работа, на те бумажки, что в подземных переходах продают, не похоже. Остальные деньги тоже явно не фальшивка. Продолжайте…

– Проблема в том, что там постоянно находятся люди. Минимум двое. Две женщины, – уточнил он, – но с подготовкой боевиков запредельно высокого класса…

Лютенс вспомнил девушку по имени Рысь и слегка поморщился. Если там тоже такие…