Драконы во гневе - Майкл Стэкпол Страница 63

Маску, что дал ему король, юноша надел на плечо правой руки. Ее темно-зеленый цвет выделялся на фоне красного бархата его куртки, а прорези для глаз, также очерченные красным, смотрелись великолепно. Этот образ он придумал самостоятельно, и то, что и представитель принцессы и Резолют одобрили его, доставило ему бесконечное удовольствие.

Когда Уилл занял место рядом с принцессой, Ворон взглянул на него со скамьи подсудимого и озабоченно нахмурил брови. Уилл подмигнул ему, чуть приподняв подбородок, чтобы Ворон смог увидеть пару шрамов. Глаза старшего друга расширились от ужаса, но Уилл радостно помотал головой, чтобы он не волновался.

Внезапный стук трости у подножия судейской кафедры утихомирил собравшихся в зале. В открытые двери в дальнем конце помещения вошли трое судей. Первой появилась королева Карус в платье темно-красного цвета с треугольными вставками цвета слоновой кости в форме песочных часов, подчеркивающими талию. Черные волосы были собраны назад, в них сверкали золотые гребни, украшенные рубинами.

Следом шел Август, держась больше по-военному, чем по-королевски. В одежде он выбрал сочетание зеленого и белого цветов с золотой отделкой, несмотря на несколько военный покрой, наряд не был совсем уж строгим. На широком белом ремне из кожи, опоясывающем талию, красовалась пряжка с личной эмблемой в виде полулошади-полурыбы. Его придворная маска была сшита из белых кружев, как и положено. В уголках глаз были сделаны траурные отметки, которые говорили о смерти его родителей.

Линчмир замыкал процессию. Уилл знал, что это соответствовало положению принца как самого главного судьи, но вместе с тем ему показалось, что даже хорошо, что именно принц идет последним. Его сутулая спина выдавала обвисшее тело и огромный живот, сотрясавшийся при каждом шаге. Вдобавок, Линчмир вилял бедрами, двигаясь, словно какой-нибудь толстяк, притом, что на самом деле он не был таким уж грузным.

Даже Керриган смотрелся бы лучше.

Когда судьи заняли свои места, Линчмир шагнул вперед, чтобы обратиться к собравшимся. Врокстер Дэйнн и его помощники повскакивали со своих мест и опустились на одно колено. Ворон остался на месте. Уилл ждал, что сделает принцесса Алексия, и когда она не двинулась с места, он тоже остался сидеть рядом.

Принц Ориозы прокашлялся раз, затем еще:

— Лорды и Леди, Короли и Королевы, прославленные гости и жители Ориозы. Данное дело было рассмотрено нами в соответствии со всеми требованиями закона. Мы выслушали свидетелей. Их показания были взвешены, исходя из них, мы и попытались найти истину в данном вопросе.

Принц говорил медленно, понизив голос для большей значимости. Однако уже с самого начала, как раз с того момента, когда он понял, что должен был сказать, его охватила паника. Уилл мог прочесть это по глазам и по тому, как дернулась нижняя губа Линчмира.

— Обвинения были предъявлены Ворону давно, еще когда он был Тарантом Хокинсом. Подсудимый обвинялся в предательстве, и дело это было рассмотрено судом. Наказанием за это должна была стать смерть, но приговор так и не был приведен в исполнение. Этот человек, называемый теперь Вороном, был признан Таррантом Хокинсом. В связи с его браком с принцессой Алексией потребовалось новое судебное разбирательство. Соответственно был вынесен новый приговор.

Принц на секунду прикусил губу:

— При рассмотрении дела была обнаружена ошибка. События произошли двадцать пять лет назад, поэтому ценность показаний очевидцев сомнительна. Придворные маги с помощью заклинаний установили связь между Вороном и Хокинсом, но на сегодняшний момент материалы, связанными с Хокинсом, утеряны, поэтому заключения, сделанные на их основании, не могут быть пересмотрены и доказаны суду. Единственным свидетельством «за» были показания Нефри-кеша, но, ввиду того, что он враг, мы не можем быть уверены, что он не лгал суду.

Уилл нахмурился, совсем запутавшись. Король Август приветствовал Ворона как старого друга, они утверждали, что знают друг друга. Сам Уилл не слышал, чтобы Ворон заявлял, что он Хокинс, но он также никогда это и не отрицал. Вопрос о личности Ворона вообще не должен обсуждаться.

По представлениям Уилла, Линчмир должен был объявить о том, что обвинения не были доказаны и Ворон может быть свободен, и назначить того, кто будет нести ответственность за освобожденного. Уилла должны назвать этим опекуном, после чего он наденет свою настоящую маску, и все будет отлично, и все будут свободны. И в полную силу начнут бороться с Кайтрин.

— Я не понимаю, — пробормотал парнишка себе под нос.

Алексия слегка наклонилась в его сторону:

— Этого я и боялась. Скрейнвуд затеял какую-то игру. Сейчас показания магов исчезли, но они могут возникнуть снова в любой момент, и обвинения снова будут предъявлены. Если Скрейнвуд будет гнуть свою линию, Ворон постоянно будет находиться под угрозой казни. Однако он не станет ничего предпринимать прямо сейчас. Король Август не был бы сейчас здесь, если бы Скрейнвуд отказался от сделки.

Уилл недовольно фыркнул:

— Скрейнвуд — змея.

Принцесса улыбнулась:

— И ты нападаешь на змею.

Линчмир продолжил:

— Итак, заслушайте решение суда: свидетельских показаний оказалось недостаточно, чтобы выдвинуть обвинение этому человеку, по имени Ворон, в преступлениях, приписываемых Таранту Хокинсу. Вы, сэр, можете быть свободны и…

Вдруг двери в дальнем конце зала распахнулись, и на пороге появилась девушка в красном кожаном костюме для верховой езды и развевающемся алом плаще. Ее маска тоже была сделана из красной кожи, она полностью скрывала щеки и лоб, а на лицо мягко ниспадал локон ее рыжих кудрявых волос. Кожа на ее сердитом лице раскраснелась от холода и ветра. Тающий снег искрился на плаще.

— Где он? — Она остановилась посреди прохода, и плащ волной лег ей на плечи и спину. — Где он?

— К… к… кто? — Линчмир сделал было шаг вперед, но передумал и запнулся. Он понизил голос, снова придав ему серьезный тон, с которого сбился. — Кто вы такая?

Девушка указала на него пальцем:

— А ты, сядь. Ты не тот, кто мне нужен. — Она осмотрелась вокруг, бледно-голубые глаза на секунду задержались на Уилле и стали искать дальше, но внезапно снова остановились на нем. — Ты, ты — Норрингтон, не так ли?

Уилл медленно встал:

— Да, это я.

Девушка быстро прошла вперед, но на сей раз без прежней напористости. Скользнув мимо скамьи заключенного, она преклонила колено перед Уиллом и взяла его за руку. Приблизив ее к губам, незнакомка поцеловала руку, от чего Уилл вздрогнул.

Девушка посмотрела вверх, и их взгляды встретились. Юноша вздрогнул. Ее глаза сияли столь ярко, что, казалось, можно было обжечься. Девушка была красива, отрицать это было невозможно, но было еще что-то, сокрытое во взоре. Нечто, что пленяло больше, чем все остальное.

Уилл с трудом сглотнул: