Егерь Императрицы. Крым - Андрей Булычев Страница 63

– Мы уходим! Но ты за это ответишь! – выкрикнул он, весь багровый. – Ты забылся, кто настоящий повелитель Крыма! В нем есть свой хан, а вы тут никто!

Через несколько часов показались маршевые колонны орловского пехотного полка. Русские воинские подразделения занимали предписанную им своим командованием территорию крымского ханства.

Вернувшийся в Бахчисарай Шахин Герай немедленно начал массовые казни своих противников. Махмуд Герай был публично забит на площади камнями. С ним вместе было убито несколько мурз и представителей из духовенства. Смерть грозила многим. Узнав об этом, Екатерина повелела Потемкину «Объявить хану в самых сильных выражениях, чтобы он прекратил казни». Григорий Александрович, как ему и было предписано, не стесняясь, высказал все Шахин Гераю и настоятельно предложил ему отказаться от престола, а своих подданных добровольно привести под власть российской короны. Хан оказался в безвыходном положении: с одной стороны, он был ненавидим большинством татарского населения, а с другой – только что русские отказали ему в своей поддержке. Единственным выходом для него было отречение, и в феврале 1783 года Шахин Герай отрекся от ханского престола. А уже в апреле Екатерина II издала манифест «О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу».

Этот манифест окончательно покончил с татарскими набегами на Русь. Екатерина Великая блестяще закончила дело Дмитрия Донского, Ивана III и Ивана Грозного. Как она сама позже писала, «…что с приобретением Российской империей Крыма исчезает страх от татар, которых Бахмут, русская окраина и Елисаветград и поныне еще помнят».

Шахин Герай, отрекшись от ханства, тем временем начал вести сложную политическую игру, затягивая свой отъезд из Крыма под самыми разными предлогами. Он надеялся, что при обострившейся политической обстановке русскому правительству все же придется восстановить его на престоле и отказаться от присоединения Крыма к империи.

Потемкин, оценив положение, ввел на полуостров дополнительные военные силы, а через своих агентов начал активную агитацию среди правящей верхушки ханства о переходе в российское подданство. Командующему войсками генерал-поручику де Бельмену было приказано обратить особое внимание на соблюдение «строгой на всех постах, при обнародовании манифеста, воинской предосторожности и примечании за поступками татар, не дозволяя делать собраний народу, сие я разумею о военных сборищах».

Русские войска заняли все стратегические пункты на полуострове, не встречая никакого недовольства у жителей. С моря побережье прикрывали корабли Азовской эскадры.

Чтобы все было легитимным, по распоряжению Потемкина по всем населенным пунктам полуострова были распространены особые «присяжные листы». В этом документе говорилось, что жители такого-то аула или, скажем, города присягают на верность России. Все они скреплялись личными подписями и заверялись печатями. Только после сбора этих листов манифест Екатерины II был обнародован в ходе торжественной присяги для крымской знати, которую принимал лично Потемкин.

Рота егерей стояла в оцеплении у белой скалы Ак-Кая под Карасубазаром. На ее вершине, в величественной позе, обращенный лицом к долине, стоял сам Григорий Александрович. Сначала к присяге подходили мурзы, беи, духовные лица, а затем уже были допущены и огромные толпы из простого татарского населения.

Все это торжество сопровождалось угощениями, играми, скачками и пушечным салютом.

Стоя на возвышенностях, глашатаи зачитывали текст манифеста, а стоящие тут же толмачи громко переводили: «Возвещая жителям тех мест силою нашего императорского манифеста таковую бытия их перемену, обещаем свято и непоколебимо за себя и преемников престола нашего содержать их вравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную их веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно; и дозволить напоследок каждому из них состояния все те правости и преимущества, каковыми таковые в России пользуются…».

На имя императрицы последовало итоговое донесение от Потемкина с подробным описанием всего произошедшего за последние месяцы и с представлением на генералов А. В. Суворова, П. С. Потемкина, А. Б. Бальмена и С. Л. Лашкарева (русского резидента при хане) к самым высоким наградам. Все они получили разрешение на приезд ко Двору и вход «за кавалергардов», чем им выказывалось особенное монаршее расположение. Из рук же самой императрицы каждому из них были вручены ордена.

– Ваше превосходительство, господин генерал-майор, – Лешка особенно выделил новое титулование барона фон Оффенберга, – отдельная особая рота егерей по вашему приказанию построена!

Генрих Фридрихович неспешно и важно оглядел замерший строй в зеленых мундирах и раскрыл малинового цвета папку.

– …Государыней Всемилостивейшей, Самодержицей Всероссийской, императрицей Екатериной Алексеевной за труды в присоединении южных Таврических земель в состав державы все нижние чины отличившихся воинских подразделений получают премиальные в размере трехмесячного жалованья, обер-офицерский состав – пяти-, а штаб-офицерский – семимесячного.

Приказом по военной коллегии отдельная особая рота егерей преобразовывается в батальон. Командиром его назначается произведенный особым указом императрицы в подполковники Егоров Алексей Петрович. Этим же указом первому заместителю командира батальона Милорадовичу Живану Николаевичу присваивается чин секунд-майора. Второму заместителю Гусеву Сергею Владимировичу – чин капитана. Командиру первой роты батальона Хлебникову Вячеславу Николаевичу присваивается чин капитан-поручика. Командиру второй роты Скобелеву Александру Семеновичу – поручика. Командиры полурот Максимов Леонид Дмитриевич, Осокин Тимофей Захарович, Иванов Данила Иванович и Ширкин Вадим Валерьянович производятся в подпоручики. Спасибо вам за вашу доблестную службу, егеря!

– Рады стараться, ваше превосходительство! – слаженно рявкнули в ответ три сотни глоток.

– Слава России и императрице Екатерине! Ура!

– Ура! Ура! Ура-а!