Чужая глубина - Константин Нормаер Страница 62

Конечно же, мехиканец не верит ни Крошину, ни его великой цели. Он восхищается этим человеком, чувствует в нем силу, но все это может закончиться в любой момент. Хоаким знает — он может поступить подобным образом. Он делал так и раньше. Так чего ему теряться? Тем более, когда он уже дал себе зарок, что больше не будет терпеть приказы от тех, кто априори слабее его. Хватит! Он маялся на этой поганой глубине не один год. Пытался изменить себя, сломать скверный характер, забыть старые привычки. Но видимо, уйти от себя невозможно. Тем более, когда обстоятельства заставляют тебя вспоминать прошлое всё чаще и чаще.

В отличие от мехиканца, Ольга преследует совсем иные цели. Она не пытается найти себя. Слишком поздно вернуть то, чего уже нет, и никогда не будет. Потеря семьи для неё нечто запредельное, даже сакральное. Это как вера, которую утратив, никогда не обретёшь вновь. Бессмысленность, вот что сейчас занимает её разум. Абсолютная опустошённость и свобода. Нечто подобное случается с морем после страшного шторма, когда безумство стихии растворяется в наступившем спокойствии. И мир окутывает пустота.

Для Ольги сейчас задача предельно ясна. Наверное, всё дело в женской мудрости, а может быть, еще проще — она умеет смотреть на предложенные обстоятельства со стороны. Её не интересует вражда между людьми и ихтианами, ей плевать на безумные планы Крошина и низменные поступки Гилфрида и Хоакими. Её интересует только бригадир.

Говорят, что на глубине чувства резко обостряются. Что ж, возможно так оно и есть. Но у женщины, вечной хранительницы домашнего очага, все иначе. Она пытается сохранить то единственное, что осталось у неё в этой жизни. И ей начхать на несправедливость и бессмысленность собственных поступков. Она знает одно — если не сделает этого сейчас, другой возможности не будет. Уж слишком близко они подобрались к намеченной цели, достигнув которую, Крошину не будет смысла держать возле себя опасного соперника. Пускай даже тот закован в кандалы.

Погруженные в собственные мысли они достигли середины озера. Механические движения и ни единого звука. Взмах… буль… взмах… буль… Яркий шлейф тянется за лодкой, в которой по колено в воде сидят двое. Им удалось обмануть стража. Свет подействовал на него как снотворное. Конечно, он слишком велик, чтобы бояться подводного мерцания, но ведь именно оно усыпляет его бдительность, делает медлительным, вынуждает не обращать внимания на посторонние звуки.

Они совершили невозможное — до берега всего-ничего, а в сумке ещё достаточно кристаллов. На обратный путь вполне хватит. Хоаким мысленно взывает к неведомым праведникам и верит, что он — безумный ублюдок, которого обходит стороной сама смерть. Ольга же радуется крохотной победе, первому шагу к намеченной цели. Это чувство окрыляет настолько, что кажется, будто достаточно двух прыжков, и ты достигнешь финишной черты. Наверное, так оно и есть.

Пирс выглядит вполне надёжно. Тут каменное дерево не настолько прогнило, хотя прорехи на воротах и переходных мостиках и кажутся гигантскими. Что поделаешь — в отличие от земного металла, металл подводный не измождён блямбами коррозии. Достигнув предельного возраста, он просто рассыпается, превращаясь в маркую золу.

— Чёртов ублюдок так и не проснулся, — шепчет сквозь зубы Хоаким.

— Может быть, всё-таки поторопимся, а то всякое может случиться, — волнуется Ольга.

Но так может показаться со стороны, на самом деле ей не терпится завершить задуманное.

Они движутся вдоль стены и подходят к шлюпам. Здесь их ждёт первое разочарование. Лодки, словно корыто без дна, переполнены водой.

— Твою мать! Что же нам делать? — даёт волю эмоциям Хоаким. Теперь он может себе это позволить. Обманув саму смерть, он окончательно скидывает с себя образ послушного и подчиняющегося приказам глубинщика.

— Хватит орать! — цыкает на него Ольга. — Посмотри лучше туда.

Медик оказывается права, всего в пятидесяти шагах они находят два шлюпа вполне пригодных для переправы.

— Отлично. Ты молодец, подруга, — хвалит её Хоаким.

— Я знаю, приятель, — мурлычет в ответ медик.

Последнее время мехиканцу слишком много кажется. Сначала чудовище в лабиринте, теперь вот некая податливость напарницы. А ведь это всё проклятая Глубина, лишь она способна свести с ума даже самого смелого. Впрочем, так ли он заблуждается?

Ольга действует решительно. Обнимает Хоакима за шею, привлекает к себе и жадно впивается в губы. Тот нехотя отвечает на поцелуй. Он немного шокирован. Но лишь чуточку, потому как уже через пару секунд отвечает на её призыв, сжимает в объятиях хрупкое тело. После опасной переправы её ласки кажутся ему заслуженной наградой за храбрость. Хотя возможно, он обманывает самого себя. Но Хоакиму на это плевать, он желает обладать ею здесь и сейчас. И неважно ради чего она проявляет такую благосклонность. Да и что греха таить, другой любви у мехиканца не было. Во время набегов или в мирное время он либо брал, что причиталось по праву, либо вынуждал подчиниться силе. Так что, подобное развитие событий — не самый плохой вариант. По крайне мере, она не обливается горькими слезами и не ревёт белугой, пытаясь выбраться из-под его массивного тела. Все происходит по обоюдному согласию. Страсть перехлёстывает их. Хоаким неумело, даже робко стаскивает с неё комбинезон, отчего-то боясь его порвать. И откуда только такие мысли? Ольга извивается, не выпуская его из объятий. Неужели она испытывает к нему нечто животное? Или это всего лишь последствия пережитой опасности?

Плевать! У Хоакима слишком давно не было женщины. А Ольга самый подходящий для этого вариант. Невысокая, но с хорошей фигурой и приятной упругой грудью, слегка полноватая сзади, но зато невероятно горячая. В порыве страсти она прокусывает ему губу, и мехиканец издаёт короткий стон. Теперь он не собирается отступать. Швыряет её на землю и придавливает всем телом.

Зачем она это делает?

Плевать!

Инстинкты берут своё…

* * *

— Что-то вы долго? — ехидно поинтересовался Большой Ух.

— Может быть, хочешь повторить наше путешествие?! — без особой злобы огрызнулся мехиканец. После всего случившегося он не мог злиться даже на этого склизкого червя Гилфрида.

Бегло осмотрев старый пирс, Крошин по-хозяйски направился к воротам, которые оказались даже не заперты. Схватившись за огромное кольцо, ренегат замер. Он не спешил тянуть его на себя, вместо этого обратился к Ануку:

— Скажи зеленокожий, а внутри нас могут поджидать какие-нибудь сюрпризы?

— Мы покинули город около восьми сотен точин назад…

— И что это значит? — не вдаваясь в смысл цифр, спросил Хоаким.

Анук закатил глаза и потряс головой, выражая тем самым явное недовольство.

— Это огромное время, за которое здесь могло появиться невероятное количество сюрпризов.

В ответ мехиканец только махнул рукой, ещё раз дав понять, что он не понимает связи между цифрами и степенью опасности.