"Подводный волк" Гитлера. Вода тверже стали - Вильгельм Шульц Страница 62

Смерть превращает жизнь в судьбу.

Андре Моруа

— Сколько-сколько вам надо Железных крестов?

— Три.

— Да вы с ума сошли! Три — это очень много! Вы что думаете? Все остальные тут французам виноград помогают собирать? Три! Скажите-ка!

— Ну, ребята их заслужили…

— Все равно. Три — это много. Один! И то, только исключительно из уважения к вашим заслугам, герр Ройтер.

Интересно, что, им ребят нужно привести в деревянных тельняшках, чтобы оценили? Нельзя было писать в журнале про рукопашную. Ладно, напишем, что Карлевитца смыло за борт, пока вылавливали — кортик пошел на дно. Идиотизм какой…

— Эй, «санитар моря», — услышал он знакомый голос. Сзади по коридору шел Рёстлер. — Да здравствует фюрер!

— Да здравствует фюрер!

— Это ты сейчас к Папе на доклад? — Рёстлер ткнул в пачку документов в руках у Ройтера, среди которых был и бортовой журнал.

— Ну да. А ты как думал…

— Слушай, что там у тебя за история с пленной американкой?

— Да какая там история. Ну, выловили девку в море, накормили, провозили с собой трое суток, потом отпустили.

— Да ладно заливать, — хлопнул его по плечу Рёстлер, — небось перли ее там всей командой.

Ройтер поморщился. Ганс заметил.

— Да ладно, мало ли чего в море плавает… Можно иной раз и подобрать…

— Никто ей ничего плохого не сделал.

— Конечно! Что ж в этом плохого-то… Поди, удовольствие получила по полной.

Ройтер начал беситься.

— Никто ее не трахал! Обходились с ней более чем корректно. Вольф вон даже шоколадки таскал… Ее отправили обратно домой к маме и папе. Ее спасли.

— Ну… может быть. Но только история все равно глупая. Я-то, может, и поверю, а вот остальные — сомнительно, чтоб такие ребята да девку просто так отпустили… Ха-ха… Вон эта Эрикина компашка до сих пор вспоминает. Говорят, Ройтер если и не вдует, то обязательно хотя бы попытается. Ха-ха-ха! Ладно… не суть… Лучше о ней вообще не вспоминать. Ты отметил в журнале?

— Ну а как же иначе-то?

— Ну и зря. Спасли девку с яхты, которую вы сами же и потопили.

— Это был несчастный случай, а не преднамеренное решение.

— Зайдем ко мне, — предложил «душка-Ганс», открывая дверь своего кабинета. — Дай-ка сюда вахтенный журнал.

— Зачем? — недоуменно спросил Ройтер.

— Ну, дай, дай. Это никак не выходит за рамки устава. Согласно последнему распоряжению фюрера, ответственный от партии имеет право просматривать судовые документы, так что я в своем праве.

— Хорошо, просто мне казалось, нужно следовать по инстанции сверху вниз.

— В данном случае будет правильно следовать снизу вверх, — с этими словами Рёстлер раскрыл журнал, пролистал его, выискивая место, где было про потопление яхты, спасение пассажирки и прочее, и вдруг резким движением, схватив с подноса сифон с содовой, брызнул на страницу газированной струей.

— Ты чего, сбрендил совсем? Что мне теперь Папа скажет? — Ройтер попытался выхватить журнал, но Ганс ловко отстранил его.

— Не волнуйся, с Папой я лично разберусь. Тебя в обиду не дам, — успокоил его Рёстлер, растирая рукавом чернила по мокрой бумаге. Вот… Ни яхты, ни атаки магазина грампластинок.

— ???

— Не бойся. Это не Топп проболтался. Он мужик нормальный, язык за зубами держит. Это я просто сопоставил доступные источники. Откуда, по-твоему, появился во флотилии последний Глен Миллер? В Англии еще нет, а у вас уже крутят вовсю… Не, слов нет — здорово вы америкосов потревожили… Пусть знают, достанем их и через океан. Но опять же… молчи… Представь себе, если все так начнут… Кто-нибудь да засыплется. Ребята Канариса и так хреново кончили. Не будем повторять.

* * *

— Рёстлер! Хватит фокусы показывать! — Дёниц строго сдвинул брови и пристально посмотрел на ответственного от партии.

— Простите, герр вице-адмирал, не понял, о чем вы… Я просто хотел сказать, что произошла досадная неприятность. И хочу заявить, что это вовсе не вина герра Ройтера, а моя…

— Я сегодня вызван к фюреру, — равнодушно, без эмоций начал командующий. — Я непременно попрошу его найти вам замену. Меня лично не устраивает в вас очень многое. И, прежде всего, меня не устраивает то, что некоторые ваши поступки находятся за пределами поля, очерченного понятием «честь офицера». Мне не известны ваши партийные заслуги, но я практически уверен, что по вопросам чести партийца вам также придется давать объяснения. Подводный флот — не место для подобного рода людей. Вы разлагаете своим присутствием личный состав. Я, как командующий, не могу более терпеть подобного.

Вот-те и раз…

— Что это с Папой случилось? — недоумевал ошарашенный Ройтер. Что это у него вырос такой зуб на Ганса? И это при том, что самого Ройтера он принял вполне лояльно, даже можно сказать, приветливо.

— Э-э-э… — вздохнул Рёстлер. — Не наше это дело… гадать, что случается с адмиралами… Наше с тобой дело — солдатское…

В море, жаба! В море! Пошли, что ли, по этому поводу пивка хлебнем? Все веселее.

— Слушай, Ганс, вот ты великий специалист в разных головоломках…

Рёстлер вопросительно на него взглянул.

— Вот как ты думаешь, «Титаник» могли торпедировать?

— М-да? «Титаник»? А зачем? Хотя… это, конечно, мысль…

— То есть?

— Ну вот как: сначала построить лайнер класса «суперлюкс», натолкать туда под завязку всяких сильных мира сего, а потом так изящно всех утопить… Это же мировая революция! (Ну, конечно, я имею в виду не то, что имеют большевики, ты понимаешь…) Десятки крупных корпораций без хозяев, министерства без министров… Интересная идея… Сам придумал?

— Да я вообще не об этом… Вот у меня есть газета. Русская газета. Так в ней сообщение о гибели «Титаника» напечатано на двое суток раньше, чем свершилось событие.

— Интересно… А ты можешь принести мне эту газету?

— Ну да, через полчаса будет.

— Тогда через полчаса в «Ройале».