Код власти - Олег Таругин Страница 62

Идти будем следующим порядком: я первым, с отрывом на полсотни метров, вы – всей дружной толпой следом. Только толпой – это не значит громко. Если кто чего подозрительное заметит или услышит, подает знак товарищам, тихонько валится под ближайший куст и дышит через раз. Попытаетесь начать геройствовать – лично пальцы переломаю, если, конечно, живы останетесь. Если я вдруг шуметь начну, делаете то же самое: падаете пластом и лежите, пока все не закончится; минимум с час лежите, ясно? А потом тихонько прете прежним курсом, даже не пытаясь меня спасти. Лида, – десантник взглянул на напрягшуюся девушку, – тебя это особо касается! Если я не появлюсь за час, значит, искать и выручать меня уже не надо, ясно? Вопросы?

Сестры и Патрик угрюмо молчали, просто не знали, что сказать. Сержант удовлетворенно кивнул:

– Вот и ладненько. Лида, пистолет у тебя есть, только мой тебе совет – держи его на предохранителе. Патрик, а ты свой ствол Лике отдай, она, если вдруг что, лучше справится.

– Это еще почему?! – начал было спорить пилот, однако Баков лишь дернул бровью:

– А ты пробовал с парой сломанных ребер из пятисотого «штайра» стрелять? Нет? Что, правда, не пробовал? Ну и не пробуй, ощущения тебе не понравятся, гарантирую. Отдашь пистоль нашей репортерше, понял? Вот и хорошо, вот и договорились, – диверсант пружинисто поднялся на ноги, похлопал себя по бокам, проверяя, нормально ли подогнан бронекомплект, и зачем-то попрыгал. Повязав голову камуфляжной банданой, он присел на корточки и смешал в ладони немного глины и ядовито-зеленого сока какого-то местного растения, похожего на земную лиану, густо измазав получившейся смесью лицо. Самодельная «краска», в отличие от штатной маскировочной косметики, которой у него не было, ложилась неравномерно, еще и становясь при этом какого-то мерзкого буро-коричневого оттенка, и спустя полминуты сержант приобрел совершенно жуткий вид. Покончив с маскировкой, он замер, глядя на свой маленький отряд:

– Ребята, я не шучу и очень надеюсь, что вы меня правильно поняли. Все, что нам надо, – просто выйти к своим, по возможности без ненужных осложнений, и я хочу, чтобы и вы это тоже уяснили. И, кстати, все, что я сказал, касается не только разбежавшихся солдатиков Корпорации: если встретите нашу доблестную десантуру, ведите себя точно так же – или прикидывайтесь ветошью, или быренько задирайте ручки кверху. У мужиков тоже нервы на пределе и пальцы на спусковых крючках, если что, сначала шмальнут, а после уж разбираться станут, куда и в кого стреляли, ясно? Я, конечно, постараюсь, чтобы ничего подобного не случилось, но кто знает, как оно выйдет… короче, поосторожнее там. И молча идите, в лесу даже негромкий разговор иногда на десятки метров слышен. Ну, лады, погнали. – Сержант подхватил свою штурмовую винтовку и, не оглядываясь, скрылся в зарослях. Несколько секунд они еще различали его затянутую бронекомплектом спину, затем Данила совершенно растворился в хитросплетениях ветвей, будто на нем был не обычный десантный камуфляж, а нанотехнологичная «невидимка». Переглянувшись, остальные начали судорожно собираться: сержант остался верен себе, обыграв все так, чтобы между ними осталась оговоренная дистанция. Впрочем, Лидка нисколько не сомневалась, что на самом деле Баков никуда не ушел, а затаился где-то неподалеку, наблюдая за их сборами – с него станется. Хотя в данной ситуации он, возможно, и прав…

Ориентироваться в лесу сложно не было, навигационные браслеты обоих пилотов, еще вчера перепрограммированные сержантом, исправно указывали курс, и молодым людям оставалось лишь придерживаться нужного направления. Куда труднее оказалось собственно передвигаться: местность постепенно поднималась вверх, все чаще и чаще путь преграждали распадки и скальные россыпи, порой довольно внушительных размеров. Да и лес тоже изменился, все больше становясь похожим на предгорный с высоченными, тянущимися к свету деревьями, редким подлеском и каменистой почвой, укрытой толстым слоем отжившей свое листвы. Мощные корни, подмытые потоками дождевой воды, сплетались под ногами в причудливую паутину, здорово мешая идти, особенно Патрику с его костылем. Конечно, парень в отсутствие строгого диверсанта изо всех сил храбрился, но быстро идти не мог, так что двигались медленно, обходя стороной наиболее труднопроходимые участки и устраивая короткий привал каждые пятнадцать-двадцать минут. Данила, вероятно, все время крутился где-то поблизости, но на глаза не показывался, а обнаружить его в зарослях было нереально: диверсионной специальности парня учили основательно и на совесть. В конце концов Лидка плюнула на свои попытки заметить неуловимого Бакова, решив не заниматься ерундой, и с удвоенным усердием стала помогать несчастному Патрику. Пилот, ясное дело, воспротивился было, но девушка шикнула на него, напомнив, что они не в игрушки играют и что вообще его дело – молча слушаться старшего по званию. Идущая последней Лика улыбнулась – ей нравилось наблюдать со стороны за повзрослевшей сестрой, которую она не видела столько лет. Как же они все-таки похожи… и непохожи одновременно! Нет, не внешне, хотя и это есть, а характерами, поведением в критической ситуации, отношением к опасности. Вот, например, недавно…

Откуда в нескольких метрах от них появился Данила, она, к стыду своему, даже не поняла – то ли прятался в ближайших кустах, то ли вовсе бесшумно спрыгнул с дерева. Парень приложил палец к губам и подал товарищам знак замереть и опуститься на землю, попутно коротко кивнув Лидке на Патрика. Девушка поняла, помогая раненому залечь – сделать это самостоятельно ему было сложно, ребра еще не зажили, и пилот мог не сдержаться и застонать. Сержант подобрался ближе, без единого звука растянувшись рядом на покрытой прошлогодней листвой земле, и подал новый знак, указывая в сторону небольшой ложбинки, с одной стороны ограниченной нагромождением замшелых камней, с другой – стволом поваленного бурей дерева. Дождавшись, пока девушки, поочередно помогая пилоту, сползут вниз, диверсант ужом скользнул вслед, в очередной раз заставив Лидку подивиться тому, как он ухитряется столь бесшумно передвигаться, да еще и в бронекомплекте и со штурмовой винтовкой в руках. Сидеть вчетвером в крохотном овражке было тесно, особенно страдал раненый Патрик, вынужденный согнуться чуть ли не пополам и поджать под себя ноги. Едва взглянув на его закушенную от сдерживаемой боли губу, Данила молча вымахнул наружу, укрывшись среди камней.

– Слушайте сюда, – донесся до них едва различимый шепот сержанта, – одиночество с прочей робинзонадой закончилось, так что мы уже в оживленных местах. Впереди распадок, в котором обосновался отряд наших корпоративных друзей. Самое неприятное, что они, похоже, встали на ночевку и до утра отсюда ни ногой. Сейчас я быстренько сползаю на разведку, срисую, где они свое охранение повыставляли, а затем мы попробуем, пока не стемнело, обойти всю эту нежданную радость стороной. Конечно, крюк придется приличный делать, распадок хоть и неглубокий, но довольно длинный и хорошо просматривается в обе стороны, но иначе никак, возвращаться и искать другую дорогу выйдет еще дольше. Ясно? Сидеть тихо, не болтать, не шуршать, не шептаться, вообще ни одного звука! В принципе, до лагеря метров сто, услышать не услышат, но не факт, что рядом с нами никого нет. Все, ушел…

И диверсант «ушел», точнее, уполз по-пластунски. Отсутствовал он минут двадцать – Лидка даже успела заволноваться, приняв решение выждать еще столько же и отправиться на выручку. Правда, где именно находится занятый противником распадок, она понятия не имела, да и передвигаться так же тихо, как диверсант, не умела, но разве ее когда-либо останавливали подобные пустяки? Будет себе тихонечко перебегать от дерева к дереву, от камня к камню, да и все дела – вряд ли у беглых солдат Корпорации есть при себе портативные биосканеры. К счастью, Данила вернулся раньше, чем девушка начала претворять в жизнь свой гениальный план спасательной экспедиции, неожиданно появившись совершенно с другой, нежели ожидалось, стороны. Усевшись на краю, он заговорил – негромко, но и не шепотом: