Егерь Императрицы. Батальон, к бою! - Андрей Булычев Страница 62

– Так точно, ваше сиятельство, хочу побыстрее на его стены подняться во славу государыни императрицы! Невмочь уже столько времени наступления ждать! – нахально глядя в глаза всесильному Потемкину, прокричал Лешка. И, не дожидаясь реакции фельдмаршала, резко бросил ладонь к козырьку каски. – Благодарю покорно, ваше сиятельство! Служу России и матушке императрице!

Разворот, три строевых чеканных шага при отходе, а потом бегом в голову батальонного строя.

– Вот ведь стервец! Хоро-ош! – то ли осуждая, то ли, напротив, одобряя, протянул Потемкин, глядя ему вслед. – И ведь взойдет на эти стены, чай, не в первой ему! Ну да ладно. Следующий! – и протянул руку за новым свитком. – Этим же указом военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия четвертой степени за военные отличия при отражении турецкого десанта под Кинбурном награждается заместитель командира отельного особого батальона егерей Живан Милорадович, а по батюшке Николаевич! С присвоением ему следующего чина Табеля о рангах – премьер-майор!

Не ожидавший этого Живан замер на своем месте в строю и выскочил для награждения уже только после тычка Гусева.

– Сим орденом награждается еще и подпоручик Самойлов Николай Александрович с присвоением ему звания капитан-поручик!

Опять последовала заминка, и князь, грозно нахмурившись, повторился:

– Награждается подпоручик Самойлов!

Припадая на раненую ногу, к нему неспешно вышел молодой офицер.

– Молодец племянник, не подвел меня и родителей своих не опозорил! – довольно улыбаясь, проговорил Григорий Александрович, прикалывая к доломану егеря серебряный крест на георгиевской ленте. – Носи с гордостью и с подобающей честью сию высокую награду!

– Благодарю покорно, ваше сиятельство! Служу России и матушке императрице! – гаркнул, развернувшись, Самойлов и похромал в строй.

«Что-то большой радости у Кольки не видно, странно», – подумал Лешка и отогнал в сторону мысли. Торжественная часть чествования батальона волкодавов продолжалась.

– Приказом по Днепровской армии все офицеры и нижние чины отличившихся воинских частей в сражении на Кинбурнской косе получат особые премиальные. В честь сей баталии государыней нашей была учреждена особая медаль – «За победу при Кинбурне» – для награждения ею нижних чинов. Из двадцати отчеканенных медалей четыре определены в особый отдельный батальон егерей. По представлению командующего в битве нашими войсками генерал-аншефа Суворова Александра Васильевича сии награды должны вручаться наиболее отличившимся нижним чинам по выбору самих солдат. Все обер-офицеры батальона получают повышение в чине. Отдельным приказом по военной коллегии при батальоне создается новая учебная рота для подготовки нижних чинов в овладении ими особой егерской наукой. Ну, вроде бы пока все, – усмехнулся Потемкин. – И так вон сколько всего вам приятного за сегодняшний день выпало! Надеюсь совсем скоро увидеть всех вас в большом деле, егеря, где вы вновь покажете себя настоящими героями.

– Благодарим покорно, ваша светлость! – рявкнуло семь сотен глоток.

Алексей вышел из строя и, развернувшись к нему лицом, громко выкрикнул:

– Матушке государыне нашей императрице, России и светлому князю Таврическому наше трехкратное…

– Ура! Ура! Ура-а-а-а-а! – прогремело на плацу.

– Эх, а вот парадной выправки у егерей все же маловато будет, – проворчал генерал-поручик Гудович так, чтобы его услышал и стоящий радом князь Потемкин. – Надобно Михаилу Илларионовичу указать на небрежение, все же это как-никак солдаты строем идут, а не крестьяне с барских полей.

– Оставьте, Иван Васильевич, – махнул рукой главнокомандующий. – Это все боевые части, их дело – кровь проливать, а для парадных расчетов у нас и другие найдутся.

* * *

Алексей, сидя у двух горевших свечей, в который раз уже перечитывал письмо из дома. Катарина скучала, да и как ей было не скучать там, в провинциальной России, вдали от всего привычного и своего? Дети росли. Старшие носились на улице вместе с дворовыми ребятами, а младший вот только-только начал уверенно ходить. Илья недавно пришел с разбитым носом и ни в какую не захотел признаваться, с кем он подрался. Настя занимается науками гораздо прилежнее своего старшего брата и уже пытается болтать на французском и немецком языках. Очень сильно в воспитании детей и вообще в присмотре за ними помогает Анна Петровна. Она вот уже год как совсем переехала в поместье из Козельска, чему Катарина безмерно рада. Дядьки-ветераны пытаются постоянно ей давать отчеты по хозяйству, но так как она в этом не сильна, то разбираться со всеми этими отчетами придется уже самому Алексею. Очень беспокоит Курт, он так и не пришел в себя после смерти Варвары, замкнулся и большую часть времени проводит в своей мастерской. А в остальном все у них ладно. Вот только очень-очень скучают по мужу и папе…

Негромкий стук в дверь вернул Алексея в этот мир из того, где он был только что рядом со своими близкими.

– Господин подполковник, разрешите? – На пороге стоял Самойлов.

– Заходите, Николай. Плащ свой сюда вешайте, – Лешка показал на набитые в стене гвозди. – У меня чай уже закипает, так что вы вовремя, проходите к столу, сейчас вместе чаевничать будем. Теща пирог с рыбой испекла. Вы, сударь, любите пироги?

– Да я сытый, Алексей Петрович, не извольте беспокоиться, – все мялся у порога молодой офицер.

– Капитан-поручик! – повысил голос Егоров. – А ну-ка быстро к столу! – притворно нахмурившись, рявкнул Лешка. – Все бы ему перечить старшим. Ох уж мне эти господа гвардейцы!

Самойлов быстро подскочил к скамейке и мигом уселся на указанное ему подполковником место.

– Не-не-не, я, ваше высокоблагородие, дисциплину блюду. Как скажете! Я уже у стола!

– Ну, вот, то-то же, – улыбнулся хозяин дома. – Минуту подождите, сейчас кипяток налью. Может, вы со сладким, с вареньем или медом предпочитаете чай? Теща у меня прекрасное абрикосовое варенье в прошлом году сварила, – и загремел, переставляя горшочки в большом деревянном шкафу.

– Алексей Петрович, да я поговорить к вам только, – пробормотал смущенно Николай. – Мне очень нужно.

– Ну, вот, чай попьем, пару кусочков пирога откушаете, голубчик, вот тогда и поговорим, – с усмешкой сказал командир батальона. – Какие же могут быть разговоры, да на пустое брюхо? Давайте-давайте, ешьте, господин капитан-поручик, для молодого это вовсе даже и не еда, а так, одна лишь забава.

– В горло не лезет, не могу я, пока не объяснюсь, – мотнул головой Николай. – Позвольте мне, ваше высокоблагородие?

– Ну, если совсем не лезет, так чего уж, тогда давай, – вздохнул Егоров. – Что там у тебя стряслось, Николай?

– Господин подполковник, я считаю свое кавалерство и представление к новому чину незаслуженным. – Самойлов попробовал было вскочить со скамейки, но плюхнулся обратно на свое место после грозного кивка командира.