Сердце Артара - Владимир Василенко Страница 62

С внезапной вспышкой злости, страшно скаля зубы, он схватил бутылку и, перевернув кверху дном, начал выливать содержимое в раковину. Лилось плохо — водка булькала, толчками выплескиваясь через дозатор. Он злился, с остервенением тряс ее, опустошая до конца, потом бросил прямо в гору посуды. Задребезжали тарелки, парочка, кажется, разбилась. Тяжелый запах спиртного заполнил тесную кухню.

Он, все так же не зажигая света, прошел в комнату. Шторы там были не задернуты, и отсвет от огромного рекламного щита на противоположной стороне улицы падал на стену с фотографиями. Фото были цветными, но в этом неясном свете выглядели черно-белыми, а некоторые и вовсе расплывались в темные пятна, как на тесте Роршаха. Но это было неважно — он и так наизусть помнил каждое из них. А те два портрета, что посередине, давно превратились для него в иконы.

Славка, навеки оставшийся для него молодым, любознательным, но по-юношески угловатым и непримиримым ко всему, что считал неправильным. Хотя после стольких лет он уже не был уверен, что сын и правда был таким. Если совсем уж начистоту — слишком мало они общались, пока он был жив.

— Каким же я был хреновым отцом… — пробормотал он, рассеянно теребя неопрятную бороду. Привычка вслух проговаривать свои мысли появилась недавно, но быстро прогрессировала.

Маша. Ее он, как ни старался, так и не мог вспомнить молодой. Ранние годы брака как-то со временем затерлись в памяти, оставив место только смутным обрывкам, тонущим в бесконечном чувстве вины, стыда и тихой ненависти к себе. Почему она не бросила его? Ну, положим, сначала из-за Славки. Вроде как плохо ребенку без отца. Но когда того не стало?

Уголок портретной рамки пересекала черная тканевая полоска. Молчаливое напоминание, что Маши тоже больше нет. Девять дней уж прошло. Девять гребаных дней, растянувшихся для него в бесконечный кошмар наяву. Он знал, что так все и кончится. Чудес не бывает. Он давно уже прошел все полагающиеся в таких случаях пять стадий — от шока до принятия неизбежного. Единственное, что он до сих пор не мог понять — что он сам-то будет делать дальше.

Он потянулся и оторвал черную полоску от рамки, смял в пальцах. Долго стоял, смотря на стену, будто и правда молился. Потом, встрепенувшись, со странным лихорадочным оживлением начал собираться.

Торопиться было некуда, тем более что все давным-давно было заготовлено. Но он будто боялся, что и правда не успеет. Что снова передумает, смалодушничает. А еще хуже — что все-таки опять, как в старые времена, окунется в пучину многодневного запоя. Он не брал в рот спиртного уже около года — с тех пор, как Маша заболела. И если снова сорвется… Это будет словно плевок на их могилы.

Короткий гладкий трос со скользящей петлей он еще несколько дней назад закрепил в комнате сына, на крюке, где раньше висела боксерская груша — Славка одно время здорово увлекался единоборствами. Табурет захватил с кухни. Даже не табурет, а по сути, маленькая приставная лесенка в две ступеньки — чтобы доставать что-нибудь с верхних полок. Сам он никогда ей не пользовался по назначению — с его ростом это было не нужно. Но Маша…

Он раздраженно рыкнул, отгоняя воспоминания. Нельзя отвлекаться, а то будет как вчера. И как позавчера. Снова дашь слабину…

Табурет под ним скрипнул, трос замаячил перед лицом. Висел он немного высоковато — чтобы влезть в петлю, придется привстать на цыпочки. Но это даже к лучшему, Он ухватился обеими руками за трос, дернул пару раз, проверяя крепление на прочность. Уже в который раз.

Но в этот раз получится. Он это точно знал. Внутри что-то отмерло, и все происходящее воспринималось отстраненно, будто происходит не с ним. Он задрал подбородок, приподнимаясь на носках…

Сигнал входящего вызова по НКИ прозвучал так неожиданно, что он едва не свалился с табурета. Если бы не держался за петлю — точно бы грохнулся.

Кто это может быть, да еще на ночь глядя? Ему и раньше-то мало кто звонил, но за последние дни он попросту отвык от этого. Сигнал звонка воспринимался как что-то немыслимое, рушащее его картину мира.

Он машинально ответил на вызов.

— Док, привет! Извини, что так поздно звоню…

Ему будто дали мощную оплеуху. Табурет скрипнул, покачнулся, уходя из-под ног. Он грохнулся спиной на пол, но почти не почувствовал этого. В голове шумело, голос по НКИ доносился будто бы издалека.

Голос, которого он не мог слышать. Голос с того света.

— Славка?! — с ужасом прохрипел он, с трудом приподнимаясь.

— Что? Нет, это я, Стас. Мангуст. Не узнал?

Он отполз к стене, прислонился к ней спиной. Затряс головой, пытаясь избавиться от наваждения.

Ну конечно, не Славка. Просто голос похож. Он раньше и не замечал, как же у них похожи голоса… Или это ему только кажется? А помнит ли он настоящий голос сына? Смог бы узнать его?

Он зажмурился, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

— До-ок? — донесся до него обеспокоенный голос. — Ты там как, в порядке?

Нет, не в порядке. Давно не в порядке…

— Док!

— Да, да, Стас… — прохрипел он, едва узнавая звук собственного голоса. Прокашлялся и произнес уже более отчетливо. — Рад тебя слышать. Какими судьбами?

В ответ услышал тяжелый вздох.

— Ты уж извини, Сергеич, но… Помощь мне нужна. Я тут вляпался в очень мутную историю. В Артаре. И знал бы ты, как мне не хватает надежных людей рядом.

Он слушал, зажмурившись, и все еще не мог отделаться от ощущения, что разговаривает с сыном. Стас и Славка, кажется, даже возраста одинакового… Нет, Славка старше. Был бы старше, если бы был жив.

— Я пробовал связаться с остальными. Пока удалось дозвониться только до Стинга. Он вроде в деле. Не знаешь, куда Терехов запропастился? И Ката?

Он, наконец, поднялся, пошатываясь, побрел по коридору обратно в комнату с фотографиями. Постепенно до него начало доходить то, что говорил Стас.

— Терехов? — рассеянно переспросил он. — Он вроде уехал. С ним почти вся наша компания. Знаю, потому что он и меня звал, но…

— Понятно. Ты как, держишься? Как жена?

— Девять дней, — глухо отозвался он. — Сегодня было девять дней. Или вчера…

Он и правда потерял счет времени. Последняя неделя слилась даже не в день сурка, а просто в какой-то один бесконечный день на грани сна и яви. Еще и погода за окном… Сплошная серая пелена в небе, без солнца, без тепла.

— Блин… Мне очень жаль, Док. Прости, я… Зря я позвонил. Какой тебе сейчас Артар…

— Подожди, какой Артар? Его что, опять открыли?

— Нет. Я сейчас работаю с админами. Что-то вроде расследования проводим. И тут столько всего намешано… Честно говоря, я запутался.

Нахлынули воспоминания о том, другом мире. Неожиданно яркие, сочные. Куда более живые, чем о реальном прошлом. Он поймал себя на мысли, что хотел бы сбежать туда, хотя бы на время. Черт, да куда угодно, лишь бы вырваться из этого склепа!