Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин Страница 61

Чародеи разглядывали Толлеуса с нескрываемым интересом. Толстый старик с посохом, со своим големом-пауком – на фоне стройных молодых парней и их человекообразных творений он смотрелся как не на своем месте. Вокруг искусника образовалось пустое пространство – големщики держали его в своеобразной изоляции. Досталось и Пауку. До Толлеуса долетали издевательские эпитеты от местных острословов. Один молодой чародей и вовсе не стал сдерживать эмоций: его слова, адресованные приятелю, долетели до Толлеуса.

– Ты только взгляни, какими тварями представляют себя эти искусники! – непростительно громко заявил он, хихикая и тыча в старика пальцем.

Старик и бровью не повел. Он презирал этих бестолковых детей-переростков. Будь дело в Кордосе, он бы враз научил их уважению и сдержанности. Сам Толлеус рассматривал чародеев постарше. Вон они, стоят отдельной группой, не зубоскалят и в свою очередь очень внимательно разглядывают уже не форму Паука, а его искусную начинку.

Кстати сказать, Оболтус не ошибся: големы если не те же самые, которых старик уже видел на предыдущих выступлениях, то уж точно их братья. Камень и дерево, дерево и камень. Лишь один голем выделялся на фоне остальных – он был сделан из песка.

Снова подошел судья и предельно вежливо спросил, где у глубокоуважаемого магистра Искусства Толлеуса табличка с названием и эмблемой голема. Только тут искусник обратил внимание, что у всех чародейских творений деревянные или тряпичные таблички, и вспомнил, что в посольстве ему говорили про такую. Как-то в суматохе это простейшее требование совсем вылетело из головы. Нехорошо получилось, надо срочно что-то придумать. Написать краской прямо на тенте? Так ведь краски нет… Тут искусника озарила спасительная мысль.

– Спасибо, что напомнили. Сейчас повешу, – буркнул старик.

Он придумал замену краске. Сделать надпись и нарисовать эмблему можно светящейся искусной нитью, точь-в-точь такой, как на индикаторах лечебного жилета. Нужно лишь придумать, что нарисовать, – художественными талантами Толлеус не отличался. Искусника с посохом? Слишком сложно. Паука? Нечто похожее то ли на паука, то ли на солнце уже нарисовано на одном из големов. Тут старик довольно прищурился, вспомнив, откуда он почерпнул идею сделать самодвижущуюся повозку. И уже через минуту вся трибуна могла видеть аккуратную надпись «Кордосский Паук», а под ней схематичного человечка, сидящего в кресле на колесиках. Получилось очень необычно.

Как и на первых этапах, о начале Турнира возвестил звук рога. И сразу же застучали, заскрежетали оживающие големы.

Толлеус стоял рядом с другими чародеями в стороне от гротескных неживых фигур. Даже тут, на старте, он пребывал в маленьком кругу отчуждения. И хорошо, в обществе оробосцев искусник чувствовал себя неуютно. Нет, сейчас он не ждал нападения: слишком он на виду. На Турнире его никто не тронет. И все же чародеи не те люди, с которыми хотелось стоять плечом к плечу.

Паук, повинуясь команде посоха, послушно двинулся вдоль тропы, наступая на пятки каменной громаде, тяжело топающей впереди. Но буквально через сотню метров встал, дожидаясь хозяина: старику было не тягаться с молодежью в беге по пересеченной местности. Все давно умчались, а Толлеус, задыхаясь, только-только доковылял до сиротливо стоящего шестинога. Пожалуй, зря он в это ввязался. Даже не на скорость, а просто преодолеть такую дистанцию – для старика настоящий подвиг. Пускай дисквалифицируют, но дальше пешком он не пойдет.

Паук аккуратно присел, принимая на борт запыхавшегося искусника. А теперь поехали! Шестиногий голем бодро рванул вперед на беговой скорости, не замечая каменного щебня под ногами. Когда показалось маленькое болотце сразу с двумя увязшими каменными исполинами, Толлеус лишь усмехнулся. Его Паук прочавкал по трясине, почти не сбавляя хода. Еще двоих големов он обогнал на выписывающей кренделя тропинке – все-таки с поворотами у искусника хоть и есть определенные проблемы, но не такие серьезные, как у чародеев.

Дальше предстояло пройти по склону искусственной насыпи. К такому старик был не готов. По дороге в Широтон Толлеус много тренировался в управлении големом на пересеченной местности, но подобного рода препятствие раньше ему не встречалось. Правда, Паук не подвел: он опасно кренился набок, но все же не опрокинулся. Толлеус сделал себе отметку на будущее – научиться учитывать и компенсировать крен. Та еще задачка, но без этого никак.

Трудности начались, когда понадобилось забраться на небольшую песчаную дюну. Паук старательно месил осыпающийся склон, нисколько не продвигаясь вперед. Даже полностью растопыренные пальцы не помогали – песок был слишком податлив. Искусник потерял уйму времени, пробуя вручную двигать ноги и меняя конфигурацию пальцев. Решение подсказал противник, догнавший кордосца. Его голем встал на четвереньки и принялся, точно сваи, забивать в песок длинные конечности-бревна, благодаря чему легко удерживался на склоне. Запыхавшийся и перепачканный чародей бросил злой взгляд на комфортно рассевшегося искусника и умчался вперед. А Толлеус уже поднял шестинога на цыпочки. И действительно, так взобраться по склону удалось почти сразу. Зато спускаться – одно удовольствие. Старик просто опустил Паука брюхом на песок и оттолкнулся паучьими лапами – голем аккуратно съехал вниз, готовый к новым испытаниям.

Раскисшая глина вообще не вызвала у Толлеуса никаких затруднений. Впрочем, это испытание скорее не для големов с их большими ногами и массой, а для самих чародеев. Это они поскальзывались и падали в грязь, а следом за ними послушно падали их творения. Зрители, толпящиеся возле каждого препятствия, неистовствовали.

Небольшая, но глубокая и бурная речка также была испытанием в первую очередь для чародеев. Им требовалось переплыть на другой берег, не потеряв контакт со своим големом. Для Паука это тоже стало серьезной задачей – в воде он оказался в первый раз. Толлеус подумал было поставить защитный купол, чтобы вода не хлынула в бадью и чтобы Паук не утонул под собственной тяжестью, но судьи могли расценить это как помощь голему. Шестиногу-то ничего не будет, он и по дну пройти может, а вот искуснику самому не переплыть.

Старик взобрался на дугу-крышу, готовый в случае чего выстрелить в берег искусной нитью и спастись, если голем затонет или перевернется, но, к счастью, все обошлось. Паук просел в воду почти по самые края обмазанной смолой купальни, но все-таки не залился. Смешно молотя лапами и разбрызгивая воду, он потихоньку переплыл на другой берег. Сам Толлеус, вновь с комфортом разместившись на сундуке внутри шарообразного паучьего тельца, даже не замочил ног. Но другому участнику не повезло: в реке нашел вечный покой песчаный голем. Искусник видел, как течение размыло его рыхлое тело.

Впереди дорожка упиралась в отвесную стену высотой в рост человека или даже немного выше. Подъехав поближе, Толлеус рассмотрел, что это не стена, а просто тропинка скачком поднимается на новую высоту. Спускаться с обратной стороны не требовалось – только залезть. Старик уже наловчился, не сбавляя скорости, поднимать голема на препятствия. Правда, такие высоты штурмовать еще не приходилось. Человекообразные големы, совсем как люди, подходили к препятствию и пытались подпрыгнуть повыше, чтобы забросить верхнюю часть на гигантскую ступень, а потом осторожно подтягивались на руках.