Ссыльнопоселенец. Горячая зимняя пора - Владимир Стрельников Страница 61

Устроив лошадок, сделали хорошую лежку около входа, чтобы и лежать было удобно, и не подобраться незаметно. Хотя, прямо скажем, это сложно сделать, мы с Федором по очереди просматриваем земли вокруг с орбиты. Местечко, правда, не самое лучшее, именно тут есть несколько перерывов. Спутники – они были расположены без учета стопроцентного покрытия именно этой территории. Ну да ничего, это не очень страшно, максимум пять часов перерыв. По нынешним зимним условиям любой серьезный отряд с того берега спутниковая группировка обнаружит заранее, успеем приготовиться. А там и подмогу с орбиты вызову, совершенно не чинясь. Мне сейчас не то что можно, а даже положено.

На костре булькала пара котлов, распространяя вокруг запах гречневой каши и мясной похлебки с черными бобами, сушеными томатами и чили. Откуда я знаю? Так это я кашеварил, пока девки сначала плескались, а потом долго лежали на камнях около озера, отдыхая и обсыхая.

Потом все вместе дружно молотили ложками по мискам. Девушки едят словно птички, заботясь о фигуре? Ну, если страус птичка, то тогда вероятно. По паре мисок похлебки, по миске каши, здоровенная кружка с крепчайшим и сладким чаем… каждая. Я меньше съел, а девчонки валяются вокруг костра на кошмах и щурятся довольно, как кошки.

Рихард отправился на дежурство, его напарник пошел с ним. А Кетлин, глянув на ушедших парней, с интересом спросила у меня:

– Матвей, ты ведь не любил гомиков? Прямо терпеть не мог, когда с Евой встречался. Что изменилось?

– А ты откуда знаешь, что он не любит педиков? – засмеялся Федор, приваливаясь к камню и доставая из кармана сигару. – Может, он маскируется так? Вон женился на двух красотках. А в душе… эй, ты чего творишь, я же пошутил! А-а-а! – С ревом Федька пролетел около шести метров и плюхнулся в озеро, подняв кучу брызг.

– Я тоже пошутил, – ответил я, глядя, как Бирюков выбирается из воды.

– Чокнутый. Я тебе что, птичка летать тут?

Мокрый как мышь Федор зло выкинул промокшую сигару и под смех девушек начал стягивать мокрую одежду.

Под негромкую ругань напарника я вернулся на свое место и взял кружку с чаем.

– Он с двумя своими товарищами разгромил притон, неподалеку от нас. Чокнутые гомики курнули и предложили им любовь. А Матвей и его друзья были слегка пьяные и разогнали полсотни голубых. А потом сожгли сам притон.

– Эти парни никому не навязываются, никого не соблазняют. Они отличные бойцы и хорошие товарищи. Они стреляли по бандитам, когда на город напали соединенные банды, в числе других мужиков ополчения, и стреляли очень хорошо. Так что их постельные дела меня не касаются. Я ответил на твой вопрос, сестренка? – Одним глотком допив чай, я поставил кружку на камень и, встав, пошел наверх, в некрополь. Своим вопросом Кетлин опять умудрилась перевернуть мне душу.

Кто я? Что делаю? Я ведь, кроме как убивать, толком ничего не умею. Ну, разве пилотом-внутрисистемником могу, этого не отнять.

Я зло ударил по колонне, выбив кусок камня. Блин, кто я сейчас, что я сейчас такое? Куда делся тот веселый и слегка сумасбродный парень, которого любила Ева? Почему я сам себе порой кажусь боевым роботом?

Меня толкнули в колено, и Герда обдала волной обожания.

– Я тебя тоже очень люблю, зверюга. – Присев на колено, я обнял головану.

– А нас? – Из тени вышли Вера и Шейла и подошли к нам. Интересные дела, а ведь я, со своим супер-пупер слухом, не услышал их шагов. – Мы-то тебя любим, Матвей Игнатьев. Что бы ты ни думал. А любишь ли ты нас?

Поглядев на спрашивающую Веру, на держащую ее за руку Шел, я встал и уселся на ложе, подвинув лежащий на нем костяк. Герда уселась у ног и с усмешкой глядела на девушек – мол, чего глупые вопросы задаете?

– Матвей, тебе не кажется, что он может обидеться? – Шейла указала на сдвинутый мной костяк, чей череп от толчка повернулся набок и раззявил клыкастые челюсти, будто усмехаясь.

– Он? Это тело принадлежало девушке, Шел. – Я усмехнулся. – Нет, она точно не обидится, Шел.

– А ты откуда знаешь? – Вера достала из кармана фонарик и пару раз качнула рычагом, рассматривая останки.

– А Хранитель сказал. Только не визжать, дорогие мои. – Встав, я полуобнял жен и развернул их лицом к проявившемуся призраку.

Но несколько недооценил реакцию. Вера, взвизгнув, одним прыжком оказалась у меня на руках, а Шел примерно с таким же визгом – у меня за спиной, прижавшись к ней и ощутимо подрагивая.

– Вы чего? – Я удивленно поглядел на зажмурившуюся от ужаса Веру. Оглянувшись, посмотрел на такую же испуганную Шейлу. – Девчонки, не надо бояться. Это Хранитель некрополя, но он подчиняется мне. Как, впрочем, и управляющий контур.

– Это что, голограмма? – Шел, осмелев, выглянула у меня из-за спины.

А Вера, открыв один глаз, поглядела на Хранителя, прошедшего сквозь колонну и удаляющегося от нас, и только тогда открыла второй глаз и перестала меня душить.

– Матвей, еще раз так пошутишь – мы тебя убьем!

– Ага, – выдохнула Шейла с облегчением, глядя на исчезающего Хранителя. – Затрахаем до смерти.

– Ну, хоть умру счастливым. – Я усмехнулся, опуская на землю старшую жену. – А что касается вашего вопроса, девушки…

– Да-да, Матвей, отвечай. Любишь ли ты нас? – на этот раз спросила Шейла.

– Да, люблю. Вы мой якорь в этой жизни. Вера, без тебя я точно влип бы куда-либо и либо сдох как собака бездомная, либо моим именем сейчас пугали бы детей. Да-да, Мария-Изабелла-Вера-Катерина Круз де ла Кортес, именно ты дала мне смысл в жизни, не дала уйти в темноту. И ты, Шейла, тоже осветила и согрела ее своим теплом и лаской. Да, девчонки, я люблю вас. Я счастлив, что встретил вас. Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Эгей, женатики, к вам можно, или вы глупостями занимаетесь? – донесся вопль Федора, поднимающегося по лестнице. На высоком своде пещеры плясали пятна света от его рычагового фонаря.

– Можно. Федь, ты что, считаешь меня извращенцем – заниматься глупостями с двумя прекрасными женщинами в этом огромном склепе? – Я забрал фонарь Веры и пару раз качнул рычагом, обозначив Бирюкову свое местоположение. А то темновато для простых людей, я это уже заметил. А вот то, что Вера тоже начала видеть впотьмах, – это для меня новость.

– Даже если я тебя считаю извращенцем, я тебе этого не скажу. Опять в озеро выбросишь, маньяк. – Федька подошел к нам, внимательно оглядел меня и девушек, потом повернулся к Герде: – Слушай, подруга. Твой хозяин как, в порядке?

Голована гулко гавкнула и кивнула тяжелой башкой. По залу пошло гулять эхо.

– Гав-ав-ав-ав… – как будто сотня голован лает из-за каждой колонны, интересно получилось.

– Ладно, раз у вас все в порядке, я пошел. Нет, ребята, если вы любите спать в обществе мертвецов, то я вам мешать не собираюсь. Но внизу, у озера, как-то приятнее. – Бирюков приподнял свою легкомысленную кепку, которую он специально взял для работы в некрополе, и ушел, еле слышно насвистывая какой-то мотивчик.