Дети погибели - Сергей Арбенин Страница 61

ПЕТЕРБУРГ.

Июнь 1879 года.

Лев Саввич отдыхал после плотного ужина в своём кабинете, когда прибыл нарочный со срочным письмом. Письмо было от Адлерберга.

Лев Саввич запахнул халат, вышел к фельдъегерю, взял письмо.

– Подождите в приёмной, – буркнул он и вернулся в кабинет.

Записка была короткой, написана торопливо, что было не очень свойственно министру двора.

«Лев Саввич! Если желаете повидаться с гвардейским офицером, о котором я вам уже писал, это можно сделать прямо сейчас. Лучшего времени не найти. Карета ожидает вас у подъезда ».

Маков озадаченно повертел записку. Гвардейский офицер? Тот, что имеет выход на главарей террористов?.. Однако, странно. К чему эти встречи и тайны? Молодчика давно пора арестовать и допросить. Или осторожный Адлерберг именно для того и устраивает эту нелепую встречу?

Чертыхаясь, Лев Саввич принялся собираться. Глянул на себя в зеркало: лицо осунулось, под глазами мешки, бледен… Он умылся ледяной водой, крепко растёр щёки.

* * *

Карета казалась обычным казённым экипажем. Именно в таких после покушения предпочитал ездить Дрентельн… Не к ночи будь помянут…

Рядом с кучером сидел жандармский ротмистр. Увидев Макова, он соскочил с облучка, предупредительно распахнул дверцу.

Внутри было темно, и Лев Саввич замешкался было: внезапно тягостно засосало под ложечкой. Вспомнилось: экипаж, офицер на облучке, ночь, Обводный канал…

Свет фонарей слегка рассеивал сумрак внутри экипажа. Маков разглядел: там сидели двое.

– Прошу вас, – сказал ротмистр; он стоял, браво выпятив грудь, глядя на Макова ничего не выражающими выпуклыми глазами.

Лев Саввич буркнул:

– Не люблю тайн и спектаклей… Где министр двора граф Адлерберг?

Ротмистр немедленно отозвался:

– Встреча, как мне сказали, носит деликатный характер. Мне велено лишь проводить вас в условленное место; граф, видимо, ожидает вас там.

Лев Саввич нахмурился:

– «Видимо»… А что за люди внутри?

Из кареты раздался знакомый голос:

– Какой же вы недоверчивый, однако… Садитесь же!

Из экипажа выглянул Дрентельн.

– Александр Романович! – воскликнул Маков. – Вот уж не ожидал…

– Решил составить вам компанию, Лев Саввич, – отозвался Дрентельн. – Меня этот гвардейский офицер тоже давно интересует.

Вот, значит, как… Лев Саввич, поняв, что отступления быть не может, поднялся в карету, хотя внутреннее чутьё подсказывало ему, что этого не следовало делать.

«Что ж, сказаться больным, что ли?..» – подумал мельком Лев Саввич и сам себе усмехнулся.

Ротмистр убрал ступеньки, захлопнул дверцу. Карета тронулась.

Город жил обычной вечерней жизнью. На улицах фланировали прохожие, двери кафешантанов беспрерывно открывались, впуская новых посетителей, на перекрёстках стояли городовые; на Фонтанке развели мосты и баржи с грузом поплыли в двух направлениях; у пристаней суетились грузчики и ломовые извозчики…

– Следственно, Александр Романович, вы и будете моим провожатым? – спокойно, глядя в маленькое окошко, спросил Лев Саввич.

– Нет, Лев Саввич. Провожатым у вас будет… А впрочем, скоро вы всё узнаете… Воображаю ваше удивление.

Александр Романович коротко хохотнул.

– Ну-ну, – произнёс Маков. – То-то я подумал сначала, зачем тут жандармы…

– Это вы про моих сопровождающих? – уточнил Дрентельн. – Ну, вы же знаете: мои скоты всюду со мной!

Маков хмыкнул: один из «скотов» – подполковник, – сидел как раз напротив Макова. На слова Дрентельна он никак не реагировал.

– Кстати, позвольте представить, – оживлённо продолжал Дрентельн, указывая на своего молчаливого спутника. – Подполковник Судейкин. Наша гордость и надежда! Нюх отменный, террориста за версту видит, а уж подход у него к ним такой, что ещё ни один не устоял. Рассказывали всё, как на духу. Я спрашивал: подполковник, как же вам это удаётся? Молчит!

Дрентельн в деланном изумлении посмотрел на Судейкина, как бы восхищаясь.

– Видите? Он и сейчас молчит!

Маков почувствовал себя неуютно. Эти жандармские остроты и панибратские игры, принятые за правило ещё при графе Шувалове, его слегка коробили.

– Вот давайте нарочно его сейчас спросим, – не унимался шеф корпуса жандармов. – Ваше высокоблагородие! В чём состоит ваша, так сказать, метода дознания?

Судейкин тут же, словно заученно, ответил:

– Секрет-с. Талант имею.

Дрентельн рассмеялся:

– Вот видите? То есть, слышите? «Талант имею»! И ведь имеет, имеет, сукин сын!

Он панибратски хлопнул Судейкина по плечу. Подполковник никак не реагировал. Маков молчал. Возможно, этот Судейкин и будет допрашивать таинственного гвардейского офицера. Что ж, тем лучше.

«Мараться не придётся, – подумал Лев Саввич. – Впрочем… уже замаран…»

Карета остановилась. За разговором Маков и не заметил, где ехала карета, и теперь с изумлением рассматривал Аничков дворец, словно видел его впервые. В Аничковом проживал цесаревич Александр Александрович со своим семейством.

Однако…

Возле ворот дворца их поджидал экипаж – вместительный и довольно щегольской «ландо-версаль», с большими окошками, и кучером в свитском мундире.

Ротмистр распахнул дверцу, Лев Саввич вышел. Следом за ним вышел подполковник Судейкин. Ротмистр тут же захлопнул дверцу, в мгновение ока запрыгнул на облучок, и карета, рванувшись с места, быстро покатила прочь.

– А как же Александр Романович? – в изумлении проговорил Маков. – Разве он не…

Маков замолчал: больше слов у него не находилось.

– Александр Романович присутствовать не будет, – предупредительно сказал Судейкин. – Вас ожидают в другом экипаже.

И действительно, дверь ландо уже была открыта. Бравый офицер свиты Его Высочества кивнул Макову.

– Прошу вас, ваше высокопревосходительство… – Он взглянул на Судейкина. – И вас также…

В ландо сидел бледный бритый человек в очках.

– Добрый день, Лев Саввич, – сказал он.