Серый прилив - Дмитрий Градинар Страница 61

Комендант клялся, что он здесь ни при чем и не знает, почему Джокта подвергли какому-то эксперименту. Еще он сказал, хотя мог вообще ничего не объяснять, что даже командующий крепостной обороной, нелюбезный к Джокту гелиокомандор Бисмар, тоже не в курсе. Санкция на эксперимент, как выяснилось, давалась откуда-то свыше. Программу для двойного сканирования — Джокта и попавшего в ту же западню офицера особого отдела — вводил какой-то уполномоченный представитель Глобального Совета. Медик управления, кстати, темная лошадка, неизвестно на какого хозяина работавший, выполнил простейшие инструкции, запустив процесс, но даже он не контролировал весь ход сканирования, не знал, что за программа вошла во взаимодействие с сознанием пилота, а главное, не знал, что это было за взаимодействие.

— Во что-то ты влип, Джокт, — очень серьезно подвел итог Барон, когда пилот поделился всей историей с друзьями.

— Да, действительно... Ерунда полная, — согласился Спенсер. — О таком я еще не слышал. Ты не боишься, что кто-то пожелал сделать из тебя шпиона? Фиксировать все, что происходит здесь, в Крепости, и во время вылетов? И каждый раз, когда тебя будут вызывать в штаб...

Джокт отрицал такую возможность. Потому что после прибытия в Крепость провел целый день в медицинском сканере на палубе «Зет-14», где полковник Бар Аарон обшарил каждый квадратик его тела, пытаясь обнаружить следы вживления чипа и сам чип. Ему даже пришлось пойти на подлог, зафиксировав повреждение идентификатора, чтобы вшить под кожу новый.

Гаваец шутил, что при желании теперь можно натворить любых дел, сославшись, что данные со старого идентификатора могли быть украдены умелыми хакерами и перенесены в идентификатор какой-нибудь темной личности, а поэтому, мол, и пришел в негодность. Но шутка не была оценена должным образом, только Спенсер покрутил пальцем у виска, а Барон дал Гавайцу щелчка по лбу. Хорошо, что это сделал Барон, а не Балу, который примчался на разговор позже и выдал собственную версию.

— Знаешь, когда пришлось выбивать Бессмертных с Плутона... Ты знаешь, Джокт... Так вот потом весь штурмовой отряд, каждого из тех, кто побывал на поверхности под Куполом, подвергли сканированию. Убирали из памяти кое-какие моменты. Меня там не было, и я почему-то даже рад. Говорят, в каждом взводе нашлось хотя бы по одному бойцу, что сошел с ума. Уж не знаю, что им демонстрировали на сеансах сканирования и как это вообще происходило, может быть, так же как и с тобой — и сон, и явь вместе...

Джокт снова не согласился.

— Все мои воспоминания вроде бы на месте. И вообще, полковник Аарон сказал, что память стереть невозможно. Ослабить эмоциональный фон каких-нибудь воспоминаний — да, но только с риском что-то повредить. Так что я тоже не знаю, что за процедуры проводили тем штурмовикам. Но если бы это было просто — убрать ненужные воспоминания, я бы не имел кучи проблем во время обучения.

Обменявшись соображениями и так и не обнаружив хоть какое-нибудь объяснение, друзья посоветовали Джокту поскорее забыть этот эпизод.

— Я так думаю, — сказал Барон. — Если бы дело дошло до нарушений работы мозга, тебя бы не допустили к полетам. Тот же полковник Аарон не допустил. А мы идем в рейд завтра утром. Ты заявлен лидером, как всегда. Значит, на твою дальнейшую службу это не повлияет. Дальше. Если бы ты оказался чем-то интересен хайменам, — тут Барон был категоричен, определяя истинных инициаторов таинства эксперимента, проведенного над Джоктом, — то не только о полетах... Тебе бы пришлось забыть и о Крепости, и об остальном мире. Никуда бы тебя не отпустили.

— Но штаб! Комендант Крепости! — пытался возразить Джокт, заранее понимая, что возражения не пройдут.

При этом он свято соблюдал уговор не выдавать Барона, рассказавшего о семейной связи Балу со Стариком.

— Ни штаб, ни комендант, никто вообще из военного ведомства не контролировал весь эксперимент, или обследование, или что там с тобой сделали.

— Акт мужеложства! — Шутки у Гавайца сегодня явно не заладились, и он заработал еще один щелчок. И тут же, смутившись от сразу нескольких серьезных взглядов, направленных на него, притих. — Очень удобно... Я про такое слышал...

В другое время это «очень удобно» в определенном контексте позволило бы Барону изводить Гавайца до вечера. Но не в этот раз.

— В общем, если никто не пожелал сообщить тебе правду, то в ближайшем будущем ты до нее не докопаешься. — Спенсер, уступавший Барону в эрудиции и способности к блестящим умозаключениям, как всегда с лихвой компенсировал эти свойства житейской мудростью. — Но рано или поздно что-то всплывет, Джокт. Появится какой-нибудь хвост, главное, ухватиться за него покрепче, не пропустить момент, тогда ты вытащишь и всего зверя. А пока пусть он прячется. Не переживай и не думай об этом. Барон прав: если что, тебя бы не выпустили с Земли. И даже батальон штурмовой пехоты вместе с комендантом и его связями не смогли бы тебя разыскать...

Так, постепенно-постепенно, беседа пошла по иному руслу. И оказалось, что пока Джокт маялся на Земле, в Крепости тоже произошли кое-какие события, напрямую касающиеся дальнейшего несения службы.

— В последнем бою, когда Балу брал на абордаж линкор Бессмертных, — Балу расцвел улыбкой, поглаживая матово отсвечивающий орден «Честь, Доблесть и Сила», — помнишь, там была группа пилотов, которые...

— Помню. Сумасшедшие какие-то. Надеюсь, это очередное новшество-эксперимент вроде штрафной роты, в которой только кровью можно вернуть гражданство?

— Да нет, что ты! Всех штрафников загоняют на рудники. Вместо «Зигзагов» и «Леборейторов» снабжают их парой манипуляторов на Скафандре Добытчика... А то, что ты видел, — наша смена, следующее поколение пилотов.

— Действительно? Но они же кроме близкой схватки ничего не продемонстрировали. Или я что-то не так понял? Не то видел? И вообще имею провалы в памяти, в логике, этим все сказано, и конец всем загадкам!

— Нет. — Спенсер перехватил слово у Барона. — С твоей памятью все в порядке. Только ближняя схватка. Но вспомни, как они ее провели!