Город без войны  - Светлана Пономарева Страница 61

– Она меня бросила! – кричал он. – Все вы меня бросаете!

– Не плачь, Кеша, – утешали его Сашка и Павлик.

Тут Сашка заметил, что автобус никуда не едет, а стоит посередине кладбища, того самого, где похоронена его мать. Точнее, стоял не автобус, а его остов, обгоревший и дымящийся. Всё кладбище было затянуто туманом, влажным и холодным.

– Свадьба! Свадьба! – радостно прокричал Павлик и убежал куда-то.

Подбежал живёхонький Хнык и, протянув ладонь, показал на ней перочинный ножик.

– Это мне Кеша подарил, – сказал он. Сашка порадовался вместе с ним, с удивлением заметив, что рука у Хныка вовсе не холодная.

Подошёл Краев в военной форме.

– Я тебе одно место присмотрел, – сказал он, улыбаясь. – Нужно уходить из штурмовиков. Будешь жить у нас.

– Правда, Сашенька, оставайся у нас, – послышался за спиной голос Катиной мамы.

– Я не могу, – Сашка повернулся назад, но там никого не было. Исчез и Краев.

На кладбище, окутанном пеленой тумана, стояла тишина. Сквозь полумрак мутно проступали могильные плиты. Сашка, борясь со страхом, пошёл туда, где плит было особенно много. Явственно ощущал ногами грязь, но не слышал, как ноги по этой грязи ступают. Словно туман забирал все звуки. Жутковатое ощущение чего-то неприятного охватило его. Страх постепенно выбирался из закоулков сознания, продирал до кончиков волос, вызывал тошноту. Туман гостеприимно разевал свою липкую водянистую пасть. Надгробья казались зубами, которые вот-вот начнут его жевать. Сашка крикнул, никто не ответил. Кругом по-прежнему было тихо. Он медленно шёл дальше, под нависавший тяжёлой горой туман… Вдруг впереди возникли шевелящиеся тёмные пятна. Сашка в ужасе остановился. Пятна тоже перестали шевелиться. Сашка сделал шаг, потом другой, третий. Страх отпускал его, стало даже любопытно: что же там впереди. Проступили контуры. Явно различимы были Витька, Женька, Уксус. Они стояли возле грубо сколоченного гроба, в котором лежал человек, скрытый от Сашки туманом.

– Всё по воле чёрного разума, – бубнил Шиз, а Юрик играл на балалайке печальную музыку.

– Иди, – сказал рядом Женька, указывая на гроб. – Тебя давно ждут.

Сашка начал медленно приближаться к гробу. Грязь под ногами неприятно заскользила и громко зачавкала. Из тумана появился знакомый профиль: лоб, нос, губы. Это была Катя. Она лежала в гробу в том же чёрном платье. Фата валялась возле – затоптанная, ненужная.

«Ты не можешь умереть, – подумал Сашка. – Ты сегодня выходишь замуж за Кешу». Катя лежала совершенно отстранённая. Сероватые руки были сложены на животе, чёрные туфли поблёскивали отражением невидимого света.

– Крепись, брат, так бывает, – выдохнуло пространство Лёвиным голосом. И что Лёва назвал его братом, вовсе не удивляло.

– Всё кончено, – подвёл итог Шиз. – Наступило сегодня…

Сашке стало жалко Катю и ещё больше почему-то – себя. Он вдруг вспомнил приятное тепло её тела, рук, тихий печальный голос, какой был у неё в последнюю их встречу… «А я ведь так и не сказал тебе, что я тебя люблю. И теперь уже никогда не скажу…»

Слёзы катились по Сашкиным щекам, ужасно тошнило. Подошли Уксус, дымящий вонючей сигаретой, и Женька, который что-то жевал. Накрыли гроб крышкой.

– Не-е-ет! – напряжение вдруг вырвалось из Сашки громким воплем. – Не закрывайте! Не-е-ет!

Оказалось, что это всего лишь сон и на Сашкин крик сбежалась вся бригада, а Кеша навалился на него и крепко держит за руки.

– Уйди! – закричал опять Сашка. – Уходите все!

– Тихо, Санёк, это мы, – сказал Пёс. – Не надо всю этажку будить!

– Проваливайте, – Сашка оттолкнул Кешу, взял с подоконника чайник, выхлебал остатки воды и снова почувствовал тошноту. – Идите спать.

Шиз, стоявший у двери, тут же ушёл, за ним поплёлся Юра.

– Санёк, у тебя проблемы какие-то? – Пёс поправил очки и задул свечку, которой освещал комнату. Стало темно и как будто пусто. Сашка испугался.

– Зажги, – нервно сказал он. – Зажги свет.

– Ты, командор, ребёнка перепугал, – вздохнул Пёс, чиркая спичкой. – Вон плачет.

Павлик вытер слёзы.

– Я только сначала испугался.

– Прости, – подавленно пробормотал Сашка, накидывая на плечи одеяло. Его била крупная дрожь.

Кеша сел рядом с ним на топчан, вздохнул.

– Я думал, помру, когда ты заорал.

– Да, ощущение непередаваемое, – согласился Пёс. – Тебе, Санёк, надо нервы лечить. Что приснилось-то?

– Ерунда, – сказал Сашка.

– Да ну, из-за ерунды, небось, так не завопил бы, – усмехнулся Кеша. – Я когда на танкиста учился, мне рессору от броневика на ногу уронили. Вот я тогда орал, почти как ты.

– Ну ладно, – зевнул Пёс. – Я иду спать. После такого потрясения надо часов восемь или девять придавить, так что до обеда меня не трогайте.

– Я свечку задую? – спросил Кеша. – Можно уже?

Сашка кивнул.

– Чё вы тут с Шизом делали?

– Да Витька чай пить припёрся, молитвы какие-то читал, мне от них спать захотелось.

– Ты его не пускай сюда, – сказал Кеша, – он как с тобой поговорит, так ты ненормальный становишься. Наверное, это у него заразно.

Сашка опять послушно покивал.

– Слушай, – спохватился Кеша, – сегодня уже пятое! Ты когда родился, ночью?

Сашка пожал плечами.

– Наверное, ночью, – решил Кеша. – Почти все дети рождаются ночью. Вот тебе уже и шестнадцать. Поздравляю!

– Спасибо, – тихо сказал Сашка и лёг. – Кеша, вы с Катей пацанов не рожайте, лучше девчонок. Ладно?

– Ну ладно, – удивлённо отозвался Кеша. – Только какая разница?

– Спи, – Сашка отвернулся к стене и закрыл глаза. Страх постепенно уходил, Сашка согревался и успокаивался. «Это сон, такого не будет. С чего Кате помирать? Нет причин».

Проснулся Сашка с ощущением: что-то случилось. Тоска наполнила его до краёв, хотелось опять заснуть и ни о чём не думать. Кеша у своего топчана старательно чистил танкистские сапоги какой-то отвратительно пахнущей массой. То, что Сашка проснулся, он сразу заметил.

– Вставай, психозник. Ничё больше не снилось?

– Нет, – Сашка заставил себя слезть с топчана и поплёлся умываться. У труб стоял Пёс, протирал очки обрывком полотенца.

– Привет. С днём рождения! Отмечать будем?

– Будем, – пробормотал Сашка, набирая пригоршню ледяной воды.

«Чего же мне так хреново? Не хочу, чтобы Кеша женился? Раньше хотел… Завидно, что ли? Да что я за человек такой?»

– Ты надолго тут повис? – спросил Пёс. – Замёрзнешь. Лучше бы за пузырём сходил, угостил любимую бригаду.