Самец взъерошенный - Анатолий Дроздов Страница 60

– Он в зале! – сообщила служанка. – Только что спустился. Сейчас поест, выпьет вина и станет петь.

– Петь? – удивилась Касиния.

– Да, госпожа! Он красиво поет, только очень грустно. При этом плачет.

– И вы позволяете?

– Конечно! Его специально приходят послушать. Харчевня полна. Где еще увидишь поющего пришлого, да еще такого красивого? Прежде Игрр пел у себя в комнате, но в коридоре толпились постояльцы, и хозяйка попросила его ужинать в зале. Пообещала, что не станет брать денег, и пришлый согласился. Потребовал, чтобы ему выделили отдельный стол и никого не подсаживали. Хозяйка распорядилась. Нам это выгодно – с тех пор как Игрр живет здесь, выручка выросла.

– К нему не пытались подсесть?

– Пробовали. Но Игрр всякий раз ругается и хватается за меч. Он постоянно носит его с собой, даже за столом с ним сидит. Хозяйка велела не подпускать к нему женщин. Он не всегда вел себя так, госпожа. В первое время куда-то постоянно ходил, пропадал днями, возвращался усталый и злой.

«Насчет Виталии своей бегал, – догадалась Касиния. – Помощи искал. Глупо – кому она нужна? Попала к сармам, считай, умерла. Жаль, что я так поздно его нашла. Не то переняла бы по пути. В квартале сукновалов улицы темные…»

– Теперь никуда не ходит. Пьет с утра до ве чера.

«Хм!» – подумала Касиния и протянула служанке монету. Та сунула ее за щеку и поклонилась.

– Ты кем будешь ему, госпожа? – спросила, чуть шепелявя.

– Друг.

– Тогда поговори с ним! У меня сердце рвется, когда его слушаю. Может, он обрадуется и станет веселее?

«Не обрадуется!» – подумала Касиния.

– У Игрра беда, – сказала, напуская на лицо грусть. – Дом отняли за долги, вот он и грустит. Думаю, поэтому он уходил – пытался его вернуть, но не вышло. Ничего, попоет и успокоится, – вымолвила небрежно.

– Не похоже, госпожа! Сходи к нему!

Лицо кварты выразило мольбу. Касиния потрепала ее по щеке и двинулась улицей. «Плохо! – размышляла, шагая по брусчатке. – Игрр не выходит из харчевни и не расстается с мечом. Незаметно убить трудно, а Октавия велела, чтоб именно так. Подозрение не должно пасть на храм. К Игрру не подобраться, а понтифик требует, чтоб быстрее. Ее прямо трясет: пришлый угрожал зарезать Лавинию…» Задумавшись, Касиния не заметила, как выбрела на главную улицу, где едва не врезалась в шагавших ей навстречу воинов в багряной одежде. Грубый окрик остановил ее в последний момент.

Касиния замерла. Преторианки смотрели хмуро и, похоже, готовились задраться. «Совсем молоденькие! – определила Касиния. – Вышли развлечься. Хм! А что, если?..»

– Аве! – Она выбросила кулак от груди. – Слава преторию!

Преторианки переглянулись.

– Ты кто? – спросила стоявшая посреди.

– Бывший правофланговый когорты преторианцев! – с готовностью доложила Касиния. – Прозвище – Мышка!

Преторианки хихикнули. Высокой и мощной Касинии такое прозвище подходило менее всего.

– Мое настоящее имя Пульхерия, – пояснила порученец понтифика. – Теперь я купец. Сегодня неплохо расторговалась. Хотите вина? Угощаю!

Преторианки, не сговариваясь, кивнули. В ближайшей харчевне Касиния потребовала отдельный стол и все самое лучшее. Серебряный денарий, врученный ею хозяйке, пробудил у той энергию. Спустя короткое время перед гостями стоял кувшин вина, оловянные чаши и глиняное блюдо с истекавшим ароматами каплуном.

– Да хранит Богиня-воительница преторий! – провозгласила Касиния, подымая чашу.

Тост с радостью поддержали. Последовал еще один, затем еще… После второго кувшина щеки преторианок раскраснелись, глаза помутнели, а речь стала сбивчивой.

– Меня зовут Лиона, – сообщила темноглазая преторианка, судя по всему, старшая в этой троице. – Прозвище – Пугио [37]. Я декан [38]. Это Воробышек, – она ткнула пальцем в высокую и мощную преторианку, мало чем уступающую статями Касинии. – А это – Бычок.