Царствуй на страх врагам! "Прогрессор" на престоле - Борис Орлов Страница 60

Вот же они! Как и говорил Целебровский — эти дураки выставили в ровный рядок свои нелепые, с толстыми кожухами водяного охлаждения «максимы». Без укрытия — просто под деревьями.

— Короткая!

Выстрел! Удачно легло — словно городошной битой, снесло сразу три пулемета. Соседним тоже неплохо досталось тяжелыми осколками из сталистого чугуна. Идущие следом броневики тоже выпускают несколько снарядов. Вражеская батарея тает на глазах. Видно, как там мечутся фигуры в красных мундирах. Англичане? Ну, побегайте… пока. Ах ты ж, сволочь! Крайний пулемет выплевывает в мою сторону длинную очередь. Пули колотят по броне, словно град. Этак он мне панораму разобьет, гад такой!

— Осколочный!

Получи, британец, подарочек! Эх, поторопился я — промазал. Добил несколько уже поврежденных, а этого бойкого не достал.

— Осколочный, мать твою! Водила, возьми правее!

Забираем подальше, выходя из сектора обстрела. Чем плохи эти тяжелые английские установки? Маневренность у них никакая! Наш «Единорог» при угрозе с фланга или тыла можно в одиночку на другое место переставить, а эту чушку только вдвоем-втроем и разворачивать. Сейчас мы их по дуге объедем… А вообще чего это я? Убегаю от него? Что он мне сделает? Броню поцарапает? Вот Яшка Кузнецов, командир 1-го взвода, быстрее меня сообразил — налетел на вражину и задавил к ебеням! Маладца!

Вперед, вперед! Где позиции их артиллерии? Вот ведь хрень какая пошла — ямы дурацкие понакопаны, а в них железки торчат. Это они так от атак бронесил берегутся? Нет… Вот я дурак — не соображаю ничего в горячке! Это ведь и есть искомые вражеские батареи — только по ним «Львы» отработали. Значит, приехали? Пора остановиться? Наверное, пора — с другой стороны показались броневики Сашки Ульянова. Кольцо окружения замкнулось.

Подавая пример, мой «Медведь» первым тормозит и разворачивается. Остальные повторяют маневр. Только взвод Демьяна Ермилова, как учили на маневрах, отъезжает и встает подальше, спиной к нам — прикрывает тыл. Правильно — вдруг там еще кто-то остался. Хотя вряд ли… Мы же километра на четыре отмахали. Какая глубина построения по турецкому уставу полагается дивизии? Вроде как раз километра три. Так что — все здесь, в «мешке». Но пару машин все-таки нужно будет еще дальше послать. Но сначала сигнал! Так, ракетница где? Где, где… в гнезде! На своем месте! Перезарядить… а чего так руки трясутся? Все-таки переволновался, словно новичок в первом бою. Приоткрываю люк — пошла родимая! Зеленая, значит, все в порядке — задача выполнена. В ответ с позиций полка тоже выпускают зеленую ракету — порядок, нас увидели. Можно начинать ровнять чурок с землей. Однако… уже некого! Присматриваюсь — и никого не вижу! Это что же? Мы всех перестреляли? Все двенадцать тысяч? Ни хрена себе…

Ан нет! Смотрю на поле и вижу — шевелятся там. Есть еще живые. Просто залегли. Не выдержали. Впрочем, что их винить — под перекрестным пулеметным огнем дрогнет самый отчаянный храбрец.

Целых четыре часа после боя мы собирали с этого поля пленных — офицер на турецком предлагал бросать оружие и выходить с поднятыми руками, а эти придурки продолжали тупо лежать, надеясь, наверное, что расточатся небеса и воинство Джабраила придет к ним на помощь. Шевельнуться им не давали — на каждый выстрел с их стороны начинали лупить два-три пулемета. Всех, кто поднимался с земли, не выпуская из рук винтовок, — валили снайперы. Поначалу сдавшихся было мало — отдельные единицы. Но постепенно мозги аскеров вставали на место — кто-то, не желая смириться с поражением, вставал и принимал смерть от пули бекасника, те, кто выбирал жизнь, бросали «ремингтоны» и поднимали над головой руки.

К полудню мы согнали в узкий треугольник между двумя выстроившимися клином взводами «Медведей» толпу примерно в четыре тысячи голов. Потом до самого вечера прочесывали все окрестности — Рукавишников не хотел оставлять в тылу ни одного вражеского бойца. При прочесывании не церемонились — лупили по всем, кто еще шевелился. Ведь желающие сдаться уже сделали это. Все равно и с нашей стороны были потери — несколько раз на поле завязывались настоящие перестрелки с затаившимися недобитками.

Всего лихославльцы потеряли в этом сражении сто тринадцать человек. Из них убитыми — тридцать четыре. Основные жертвы пришлись на момент апофеоза атаки, когда турки приблизились к окопам на двадцать-тридцать метров. К счастью, они нигде не смогли подойти ближе — в рукопашной шансов получить случайную пулю в упор или нож в спину гораздо больше.

Собрав нас вечером на совещание, Хозяин сказал, что в принципе доволен — первый бой полк провел грамотно. Хотя потерь вообще можно было не допустить — при таком-то превосходстве в автоматическом оружии. В общем, Александр Михайлович не баловал — ругать не стал, но и не хвалил. Хотя он прав — за что хвалить, — ведь коли мы солдаты, то это всего лишь наша работа, которую нужно делать быстро и качественно.

На следующее утро бойцы, что ночью присматривали за похоронными командами турок, доложили — супостаты положили в землю более семи тысяч человек. Из них, судя по мундирам, — восемьдесят англичан. Примерно поровну сержантов и офицеров. В плен британцы не сдавались — я их даже зауважал маненько.

Мы своих покойных похоронили отдельно. К тому же решив потом перезахоронить на родине. Хозяин вообще сначала хотел взять тела с собой, но сообразил, что на такой жаре это недопустимо. Могилка хоть и временная, но сделали все честь по чести — отпели, отсалютовали…

В восемь часов, проверив технику и личный состав, двинулись вперед. Особое внимание уделялось питьевой воде — впереди пойдет местность, в которой ее не будет хватать. Поэтому солдаты заполнили фляги, а также заранее запасенные бочонки.

В течение дня мы догоняли редкие разрозненные группки уныло бредущих на юг аскеров — остатки разгромленной вчера дивизии. Сопротивление нам оказали только один раз — кто-то очень смелый шарахнул из кустов, которые тут же накрыли многослойным огнем. Под вечер возле какой-то деревушки с непроизносимым названием нам попыталось противостоять довольно большое подразделение. Судя по активности и организованности, не из вчерашних. Они даже что-то вроде траншей успели выкопать с помощью местного населения. Правда, неглубоких — примерно по пояс. Но даже вырой они окопы для стрельбы стоя с лошади — это бы их не спасло. «Медведи» привычно обошли с флангов, причесывая турок продольным огнем, а «Вепри», дождавшись, когда нестройная стрельба с той стороны утихнет, подошли к позициям противника на полсотни метров и выгрузили десант. Стрелки, в уже привычной манере лупя во все, что шевелилось, быстро зачистили остатки полевых укреплений. Взяли несколько пленных, в том числе и человека в красном мундире. Лейтенанта Королевского Уэльского фузилерного полка.

С ним Александр Михалыч решил поговорить лично. Допрос продолжался полтора часа. Сначала, конечно, офицерик покочевряжился, но после вызова Демки сразу заговорил. Еще бы — я сам через раз пугаюсь, когда рожу Демкину вижу. Так что прапорщику, кавалеру орденов, командиру 2-й роты бронедивизиона Демьяну Ермилову даже кулаки показывать не пришлось. А они у него знатные — размером с голову. Всего-то вошел в палатку и улыбнулся. Однако англичашку от этой улыбки пробрало.