Сопротивление - Лаура Гайего Гарсия Страница 60

Юноша вдруг запнулся, потому что Джек обнял его изо всех сил, все еще дрожа всем телом. Его все еще мучил страх, что Альсан в любой момент снова может сбежать. Юноша в недоумении заморгал, но внезапно осознал, какими тяжелыми выдались для Джека эти два года. Он почти физически ощутил его одиночество, отчаяние, страх, и тоже спросил себя, где все это время находился мальчик, чем занимался? И почему не остался с Викторией в Лимбаде?

– Все в прошлом, парень, – прошептал юноша, похлопав несколько раз его по спине, чтобы успокоить. – Теперь я здесь, хорошо? Я больше никуда не исчезну. Ты больше не одинок. И никогда не будешь. Обещаю.

Джек, казалось, взял себя в руки. Отойдя от друга, он отвел в сторону взгляд и, оправдываясь, сказал:

– Да, хорошо… Просто с тех пор, как ты ушел, моя жизнь перевернулась с ног на голову. К тому же я уже давно не получал ни от кого весточки.

Альсан посмотрел на него, и на лице принца появилась хорошо знакомая Джеку улыбка.

– Ты весь в поту и задыхаешься от жары, парень, – сказал он. – Давай спрячемся в тени, я угощу тебя кока-колой, и мы сможем спокойно поболтать. Как тебе идея?

Джек с благодарностью кивнул: он с детства ненавидел жару. Летом он не мог лечь в постель, не приняв перед сном холодный душ. Он сам не понимал, как его занесло в эту пору в Италию. Ведь с приходом весны он мог бы отправиться в какую-нибудь северную страну.

Друзья вошли в ближайшее кафе. У входе лежала собака, немецкая овчарка. Она подняла голову и зарычала на Альсана. Ее морда выражала враждебность. Юноша всего-навсего бросил на нее один взгляд, и собака, поджав уши и хвост, вскочила и спряталась под одним из столов заведения, скуля от страха. Джеку стало неловко, и он сглотнул.

Друзья вошли в кафе. Когда они проходили мимо одного из столов, сидевшие за ним посетители с недоверием посмотрели на Альсана, а те, что оказались рядом с юношей, отодвинули свои стулья подальше. Но когда у него на лице появилась зловещая, похожая на оскал, улыбка, люди отвернулись.

– Почему они так отреагировали? – спросил Джек, когда оба уселись за столик возле окна. – Они с тобой даже не знакомы!

– Это инстинкт, – ответил Альсан, продолжая улыбаться наводящей страх улыбкой. – Люди подсознательно чувствуют хищника, когда он находится среди них.

У Джека по спине пробежали мурашки. Он хотел задать другу вопрос, но тут к ним подошел официант. Джек попросил лимонад со льдом. Альсан не стал ничего заказывать.

– Сначала я бродил по свету туда-сюда, – начал свой рассказ юноша, – и должен признаться, что принес людям много неприятностей, которыми я нисколько не горжусь.

– Знаю, – произнес тихим голосом Джек. – Так как Дух не дал нам ни единого знака о твоем местонахождении, я решил вести поиски самостоятельно. Я стал читать газеты и интернет… искать статьи, рассказывающие о зве… монст… – мальчик замолчал, почувствовав себя неловко.

– Зверях или монстрах, – помог ему закончить Альсан. – Можешь называть вещи своими именами и не беспокоиться. Именно таким я и был. Да и сейчас другая часть меня не дает мне иногда покоя.

– Ладно. Сначала я отправился в Лондон, – продолжил Джек. – У меня там остались знакомые, друзья моих родителей. Поскольку много лет назад мы потеряли с ними всякий контакт, я был уверен, что они даже не знали, какая беда случилась с моими родителями. Я оказался прав. Но прожил я у них всего пару дней, чтобы определиться, откуда начинать поиски. Я вычитал в интернете новости. Несколько человек якобы видели в лесу странное существо. Оборотня, – мальчик посмотрел на Альсана. – Почему Франция?

– Не знаю, я этого не планировал. Когда Дух спросил меня, куда я хочу отправиться, я думал только об одном: оказаться в каком-нибудь богом забытом месте, вдали от цивилизации. И подальше от дома Виктории. Но в глубине души я на самом деле не хотел терять вас из вида. Потому-то, наверное, я и остался так близко.

Я отправился на восток, в сторону Альп, затем добрался до Швейцарии, до севера Италии, до Австрии… я шел только по лесам и горам, избегая встреч с людьми. Но, к сожалению, иногда так или иначе сталкивался с теми, кто охотился на меня, пытался убить или поймать… В большинстве случаев с неприятными для них последствиями.

– Я проехал пол-Европы по твоему следу, – прошептал Джек, – автостопом, на поезде или автобусе, когда выпадала возможность. По правде говоря, денег у меня было немного, – признался мальчик. – Все это время я жил как бродяга. Иногда мелкие подработки приносили мне несколько десятков евро, но, на самом деле, нечасто. Мне хватало только на еду и на то, чтобы продолжать мой путь. Иногда я спал в хостелах, но обычно – просто под открытым небом. Меня тоже преследовали, желая отправить в детский дом или интернат, но я им не позволил.

У Джека снова задрожал голос. Альсан представил, как мальчик в одиночку шагает по Европе, без денег, без жилья, зимними ночами мерзнет на улицах городов… И внезапно он понял, как трудно было его другу. Джек поймал на себе его взгляд и добавил, стараясь не придавать пережитому большого значения:

– На самом деле, я даже повеселился и получил удовольствие. Шел, куда хотел; меня никто не держал и не ограничивал. Никогда еще я не чувствовал себя таким свободным.

Джек улыбался. На лице Альсана тоже появилась улыбка.

– Лучше бы ты остался в Лимбаде, – все же сказал Альсан. – Если бы Кирташ нашел тебя…

– Но не нашел же. Да даже если бы мы и столкнулись, я заранее подготовился к встрече, – Джек замешкался, а затем признался: – Когда я уходил из Лимбада, я взял с собой меч, Домиват. Так я мог тренироваться ежедневно, снова и снова повторяя выученные движения, чтобы не забыть ничего из того, чему ты научил меня, Альсан.

Юноша взглянул на мальчика, и в его взгляде появился огонек. Но он ничего не сказал, и Джек продолжил рассказ.

– А потом я потерял твой след. На юге Австрии. Мне больше не попадались новости о получеловеке-полузвере, и я не знал, что и думать. Мне больше ничего не оставалось, кроме как остановиться там и искать подработку… Но долго оставаться в Австрии я не мог, и вскоре мне пришлось продолжить свой путь. Так я бродил, пока не дошел до Кьявари, где и живу до сих пор. Не спрашивай даже, как и почему я здесь оказался. Честно говоря, я давно потерял себя. Вот уже год я не слышал о тебе новостей, да и с Викторией связаться не смог. Ты знаешь, что я сам, без помощи, не могу вернуться в Лимбад, а ее адреса я не знаю. У меня нет ни ее телефона, ничего вообще. Я ушел из Лимбада так поспешно, что даже не успел сообразить взять у нее номер.

Джек замешкался. Он готов был уже рассказать Альсану о произошедшей между ним и Викторией ссоре, о боли, которую нанесли ему сказанные девочкой слова («Ты мне не нужен», «Уходи и никогда сюда больше не возвращайся»), вот только время помогло залечить раны. Порой Джек чувствовал себя самым настоящим глупцом, который позволил вспышке гнева, казавшейся ему сейчас детской и абсурдной, сбить его с толку. Теперь он смотрел на вещи иначе. Возможно, если бы он так поспешно не покинул Лимбад, то смог бы организовать поиски Альсана намного лучше и избежать стольких проблем на своем пути. Но он ушел, и у него не осталось никакого способа связаться с Викторией. Особенно он скучал по теплому дому в Лимбаде, когда холодными зимними ночами ему приходилось спать на улице под открытым небом. Сколько раз в такие моменты он проклинал себя за неразумность.