Вечное пламя - Виктор Бурцев Страница 6

Назад возвращались молча. Грузовик потряхивало на колдобинах. В ногах перекатывались, громыхая, бензопилы. Солдаты молча курили. Следователь недовольно крутил усы.

– Около бани спрятал, соответственно, – наклонился к Ивану Борис Александрович. – В крапиве.

Но прозвучало неубедительно, как оправдание.

– А кем он был? – вдруг спросил Иван.

– То есть? – Борис не понял.

– Ну, вообще… Занимался чем?

Борис Александрович пожал плечами и покосился на председателя.

– Да так… Мелкобуржуазный элемент.

– Он вам что-нибудь дал? – вдруг спросил Маркко.

Лопухин помедлил с ответом. А потом разжал кулак. На ладони лежал круглый металлический диск. Тяжелый, как из свинца.

Маркко заметно побледнел и вздрогнул, а усатый следователь заинтересовался:

– Что это? – Он взял диск и принялся рассматривать его, подслеповато щурясь. Потом хмыкнул и вернул железку Лопухину. – Бабушкины сказки.

– Ну, – демонстративно протер кругляк платочком Иван, – кому сказки, а кому народные сказания. Сейчас этому большое значение придают. В Москве.

Иван с удовлетворением заметил злой огонек в глазах следователя. Злой и испуганный. Борис Александрович, напротив, почему-то даже обрадовался.

– А вы к нашему председателю обратитесь! Он, соответственно, много разных сказок знает. К нему детишки наши бегают, табуном!

– Правда? – Лопухин обернулся к Маркко.

Тот кивнул и протянул руку:

– Можно?

Иван протянул странный диск председателю. Тот долго гладил угловатые значки, выбитые в металле. Крутил в пальцах, рассматривал окантовку, пущенную по краешку диска.

– Тонкая работа, – прокомментировал Борис Александрович. – Старая.

Маркко вдруг сжал кулак. Резко повернул. Что-то громко щелкнуло. Когда председатель раскрыл ладони, диск распался на две половинки.

– Ух ты! – Борис Александрович даже приподнялся. – Это ж, соответственно, шкатулка!

Иван подсел поближе.

Председатель опустил ладонь вниз, показывая всем содержимое. Диск действительно представлял собой шкатулку. Там, на гладкой внутренней поверхности, лежал другой кусочек металла. А может, это был камень?.. Грубый, в отличие от футляра, с неровными краями и одним большим знаком, вырубленным посередине.

Следователь на всякий случай отсел подальше, с опаской поглядывая на футляр в руках Маркко. Председатель, видя такую реакцию, протянул ему ладонь с находкой.

– Возьмешь?

Следователь потряс головой.

– Так ведь сказки же, – глухо произнес председатель. И добавил зло: – Бери!

– Не возьму. – Пекко отсел еще дальше.

– Это же искал!

– Ничего я не искал! – вдруг взвизгнул следователь. Куда только делся его акцент? – Я искал пилы! А этот ваш Йусси – вор! Всегда вором был и подох вором!

Иван понял, что присутствует на кульминационном моменте какой-то старой ссоры.

На лице Маркко заиграли желваки, и он прошипел что-то по-фински. Злое, страшное. Пекко смолчал. Совладав с собой, председатель повернулся к Лопухину и спокойно курившему Борису Александровичу.

– Это старая легенда. Камень называется рунным. Его хранят в специальной шкатулке, чтобы случайные руки его не касались. Считается, что тот, кто возьмет камень, примет его как собственность или подарок, тот примет и свою судьбу. А уж какой она будет, не знает никто. Только ведьмы, которые этот камень сделали. И случилось это давным-давно, еще когда на земле жили два могучих народа, враждовавшие друг с другом. С той поры и находят люди в болотах да в озерах такие камни. Но и судьбу вместе с ними. Кое-кто говорит, что судьба эта зависит от того, какой человек возьмет в руки камень… У плохого и судьба будет страшная. А у доброго… Главное, что не изменишь уже ничего. Судьба. – Маркко протянул рунный камень Ивану. – Это ваш подарок. Возьмете?

Лопухин тряхнул волосами и ответил весело:

– Я материалист. В судьбу не верю. – И протянул руку, чтобы взять камень.

– Судьбе все равно, кто ее принимает… – тихо ответил председатель.

Иван не ощутил ничего, вынув камень из шкатулки. Совсем.

Тяжелый каменюга. Непонятные резы на нем сделаны глубоко, и складывалось ощущение, что их не выбили, а выплавили. Хотя Иван совершенно не разбирался в подобных вопросах, могли и вырезать, а потом долго-долго скоблить. Лопухину доводилось видеть в краеведческих музеях и не такие поделки.

– Спрячьте в карман, – председатель протянул Ивану шкатулку. – Вечером вам расскажу еще одну историю.

Они снова замолчали. Только злополучные пилы катались по доскам кузова.

По приезде следователь начал упираться, что бензопилы – это вещественное доказательство и он должен забрать их с собой. После длительного и безрезультатного препирательства с председателем на первый план вышел Борис Александрович. Он отвел Пекко в сторону и долго что-то ему втолковывал, рубя воздух ладонью. Следователь пытался отвечать, но тщетно. Вскоре он вместе с солдатиками и своим помощником уехал, а Борис Александрович вернулся к Ивану, утирая лоб.

– Ох и тяжелый человек! Ох и каменюка! Сколько раз уже… А всегда с ним тяжко. Голова, соответственно, трещит, будто раскалывается!

– Я хотел, чтобы вы мне хозяйство показали, да, видимо, вам трудно сейчас, – Иван развел руками. – Может быть, мне к Маркко обратиться тогда?

– Нет, не надо, – Борис Александрович сморщился. – Ему сейчас… не до того будет. Бумаги писать, отчеты… Эх… Так что давайте со мной походим. Готовы? Перекусить не желаете?

Иван вдруг вспомнил, что у него маковой росинки во рту не было с утра.

– Знаете, очень хочу!

– Тогда пойдемте…